Джойс наворачивала круги вокруг магазина Уизли, не зная, как подступиться ни к порогу, ни к Фреду. Ясное дело, не хотелось столкнуться ни с Джорджем, ни с блудным мамиком. Не пей вина, Гертруда, а лучше удавись. Приблизительно так ощущала себя Джойс, то сцепляя пальцы в замок до противного хруста, то осторожно заглядывая в окно, привстав на носочки. Однако, даже изматывающая жара, царившая на улицах летним днём, не подгоняла её поскорее зайти в прохладу здания.
Фред измучил Джойс, несмотря на то, что как раз её не донимал. Но никогда она ещё так муторно не перебирала в памяти события, связанные с ним. Ну чего ей вздумалось напиться, а ему её отловить? Ну почему не другой бывший однокашник, с которым можно было благополучно забыть о существовании друг друга. Почему он был тем, перед кем ей было так стыдно, что остановите землю, я сойду?
Ну как он не понимал? Его шутка заставило с неё семь потов сойти, положим, не ей печься о моральном облике после того, как нажралась, но она имела наглость печься, сколько мыслей пронеслось в дурной голове, засранец, заставил поверить в ту чушь, что он вывалил на её уши завидными спагетти, которые она слопала, как наивная рыбка наживку.
Но другой стороной были терзания совести, расплывчатые воспоминания о перлах, которые она выдавала Уизли, решившему в злую минуту её образумить, заставляющие ворочаться без сна. Джо, скрипя зубами, довела себя до того, что у неё поднялась температура, и Энди выпихнул подругу на улицу, придав ускорения в сторону Фреда, это было единственно возможным лекарством, хотя она упиралась, как заправская овца. Но, заручившись моральной поддержкой Вудисона, и тортом мира, Джойс толкнула дверь. Умные девочки нечасто косячат, но, если творят глупости, то невероятные.
Фред, едва заметив её, поспешил сделать вид, что никакой Джойс здесь и в помине нет, но она не поленилась обойти его, чтобы снова предстать перед светлы очи парня, с виноватой полуулыбкой подняв на него взгляд.
Уже нашла, такого надутого, как мышь на крупу, рыжего очаровашку. Заметь, я с миром, а не с мечом. Думала принести пирог собственного приготовления, но решила, что хочу угостить тебя, а не отравить.
Она, хлопнув ресницами, ласково, но от этого не менее нервно и смущённо, шире улыбнулась Фреду, протягивая торт с апельсинами, оранжевый, прямо почти как шевелюра Уизли. Парни не так часто бывают сладкоежками, но, можно подумать, она не видела, как Уизлик накидывался на сладенькое во время того же Хэллоуина в замке. Хотя, может, у него просто было сладкое настроение? Ну, в общем, она решила пробивать путь к его прощению тем же путём, которым обычно добиваются сердца мужчины, желудок рулит. Ну а то, что у неё уши сворачиваются в трубочку от стыда при его виде, ничего, пусть зубоскалит на здоровье. Помявшись, Джойс мягко поддела его плечо своим, мол, ну не злись. Хотя, так запросто все эти номера не пройдут, он имел право затаить обиду, а обычно, если у Фреда были права, он пользовался ими бессовестно.
Джойс затупила, настраивая себя на мысль, которую прокручивала в голове много раз, зато вот высказать её адресату оказалось непростым делом. Но, любишь вредить, люби и кушать отраву для насекомых. Как нельзя кстати на ум пришло воспоминание, как она пытается удавить Фреда в страстных объятиях, и ей пришлось деланно закашляться, чтобы был повод вытаращить и без того немаленькие глаза, благодаря которым в детстве дала себе шутливую кличку Рыбий Глаз.
Если не хочешь разговаривать, это будет справедливо, но дай мне пару минут, чтобы сказать, на что собралась с духом.
Мисс Пьюси заторможено заправила свой локон за ухо, прикидывая, как бы получше разбить лоб, пока она, дура, будет молиться на Уизли, который выручил её из передряги. Ей даже захотелось взять Фреда за руку, казалось, он убежит от греха в её лице.
В последнее время она ему ничего, кроме неприятностей, не принесла. Ну разве что тортик, но это было мелко в сравнении. Её голос звучал негромко, но, несмотря на то, что ей хотелось провалиться от воспоминаний о том, как висла на нём в пьяном беззаботном варианте, она не отводила глаз. Да, ей было стыдно, и она это заслужила, в качестве морального похмелья. Джойс не хотелось ссориться с Фредом, вроде, они не были друзьями, но в последнее время ей всё чаще хотелось таковым его считать.
Джо перевела дух, продолжая, не дав Фреду возможности перебить, а именно справедливо послать её куда подальше, сначала ей хотелось повиниться, словно прихожанка на исповеди, натворила дел, изволь расхлёбывать.
Прости. И за пьяные выходки, половину которых не помню, и не хочу вспоминать. И за то, что тебя облаяла. И что чуть не отлупила метлой. За беспорядок тоже. У меня есть оправдание, я дура, а на таких грешно обижаться. Так что ты, хоть и Ребёнок, но не в одиночестве, а детям надо держаться друг друга.
Ну неужели она будет виниться, но не напомнит, что он тоже напакостил ей будь здоров? Умеет же он одной грациозной фразой заставить выпасть в осадок таких неженок, как она.
Женщины логические существа, сначала наломают дров, а потом этими дровами огреют того, кто меньше всех этого заслуживает. Не то, чтобы Уизли этого не заслужил своими шутками, за которые рисуют промежутки в зубах, но, на фоне того, что он для неё сделал, его идиотство, на трезвую голову, казалось Джо ерундой. Так уж повелось, кто последний остановится, тот дурак. А она последняя огрела его подушкой.
Но пусть Уизли не надеется, что она примется бить себя по лбу, сообщая ему, что всю голову сломала, как к нему подкатить, это останется за кадром, уж что, а умалчивать Джо умеет. Она снова хлопнула ресницами, мол, я няшечка, может, подумаешь над тем, чтобы смягчить приговор, и лучезарно улыбнулась, как редко баловала Фреда Уизли, предпочитая фыркать и шипеть на него.
Я благодарна тебе за то, что ты сделал для меня, правда. Как истинному тормозу, мне потребовалось время, чтобы это оценить. Ну, хочешь, можешь испытывать на мне вредилки. Видишь, я могу быть полезной, а не только камнем на шее.
Размер её раскаяния был велик, и она согласилась бы на многое, в том числе, быть добровольцем для проверки новинок магазина, и безнаказанно позволять называть себя Джо, лишь бы Фред перестал на неё дуться. Впрочем, сама хороша, нечего было катить волну, он бы и не дулся. И вообще, нужно постараться, чтобы заставить рыжего весельчака покраснеть.
И ты не всегда болван. Так, есть немножко. Ну что, Фред приговоришь меня к расстрелу или дашь право на последнее желание?
Фред, а не Ребёнок, хотя, она бы не дала гарантию, что его так не назовёт, она не виновата, что его это так бесит, и что он мальчик загляденье, которого грех не побесить. Джойс скромно потупила глазки в пол, ну а что? Он и сам знает, что немного придурковатости в нём есть, не без того. Только то, что она отчебучила, заставляет усомниться, а нормальная ли она.
Джойс робко протянула ему руку, мирись, мирись, мирись, и больше не дерись, а кирпич сломается, дружба начинается. Девушка чувствовала себя ужасно неловко, но надеялась, что Фред поймёт, что, раз уж она припёрлась к нему на работу, туда, где могла увидеть его отца со своей матерью под мышкой, то ей это было кровь из носа важно.

Несмотря на то, что Джойс старалась сохранить невозмутимость, неловко впихнув Фреду торт в руки, чтобы тот успел оценить его красоты прежде, чем оденет его на её глупую голову, она чувствовала себя странно. Явилась, запылилась. Неужели не понимала, что она последняя, кого он захочет видеть, если уж хотела сделать Уизли доброе дело, нужно было не мозолить ему глаза. И чего она послушалась Энди и испортила Фреду настроение своей наглой физиономией? Ну, раз уж испортила, Джойс не намерена была отступать.
Ладно ещё, пока она не видела Фреда, а тут смотрит и думает, ну куда она без этого рыжего. Они семь лет вместе мотали срок и, вроде бы, добрыми чувствами друг к другу не пылали, а вот поди ж ты, ей вовсе не всё равно, как он тут без неё тусуется во всём этом их семейном безобразии. Да что уж там, ей вообще не всё равно. И не всё равно, что он будет о ней думать. Что она дура и алкоголичка, это уже ему известно, но Джойс умеет быть и няшей. И необязательно занудной серой мышкой в библиотеке, хотя, так бы он её бы и изобразил, если бы надумал взять в качестве музы для рисования.
Погоди рыдать, сначала мне надо достать платок не первой свежести, пока пороюсь в кармане, пока простирну, тогда уж примусь ласково так вытирать тебе сопельки, идёт?
Джойс, хмыкнув, трогательно подняла брови вверх, уставившись на Фреда самым нежным взором, на который была способна, забавно, вспомнился фильм, где девушка попыталась обаять своего парня, которого обозвала глупым щенком просто так. Джойс обозвала Фреда за то, что он спас её, так что номер не прокатил.
Как не к тебе? Ты же у нас вредина. Да брось, я ещё не выжила из ума, я же не предложила каждое утро прогуливать твою несносную собаку.
Как же ей этого не хватало, препираться с ним, слушать его иронические высказывания. Не виделись две недели, а как будто прошло сто лет. И как они раньше умудрялись на каникулах даже не пересекаться? Удивительно. Может, на сей раз Джойс разглядела, не прошло и всех школьных лет, в озорнике Фреде что-то более глубокое и важное, чем всего их шутки вместе взятые, что-то, что не давало ей покоя всё это время и из-за чего её тянуло к нему, словно магнит к холодильнику.
Про то, что вытворяла собака Уизли на прогулке, по школе ходили легенды, пожалуй, после миссис Норрис, Нил бы стал там нежелательным лицом под номером два, такой он был хулиган, интересно, в кого бы это? Как-то раз Джойс краем глаза видела колдографию этого Нила, он был такой смешной и пушистый, что она не постеснялась поближе подойти к компании, живо обсуждающую подарок Фреду на Рождество, чтобы разглядеть его получше и в очередной раз подумать, что заведёт себе пса, когда поступит на работу, и пусть отец хоть концерт закатит, подумаешь.
Джойс снова изобразила невинные глазки, ну разве можно обижаться на неё? У неё был столь подлизывающийся вид, что даже самой стало забавно. Но Фред не собирался сдаваться так легко, и Джойс его понимала, она бы на его месте, возможно, не стала бы и разговаривать. Ну да, напейся Фред, как последний синяк, начни таскать её по улицам, а затем нагло требовать свою порцию ласки, но об этом лучше не думать, а то детвора в магазине примет её за хохпомидор. Но это ничего, что здесь толкутся люди, пусть греют уши, её же не смущало позорить Фреда за компанию с собственной персоной, так почему бы прилюдно и не извиниться?
Ну, достаточно рассыпаться в раскаянии, нужно не забывать напоминать Фреду, что у неё были обстоятельства, смягчающие вину, когда она пыталась устроить ему атаку запылённой газетной статьёй, а то вдруг забудет, но для чего нужны девушки парням, если не чтобы напоминать им об их маленьких промахах. Разумеется, о своём большой промахе она и не забывала. Джойс нагнала на себя шутливо строгий вид, с которым обычно жаловала к Фреду в школе, чтобы язвительно прокомментировать очередное его безобразие.
Твоя шутка была откровенно дебильной. Зато, знаешь, после неё мне не так стыдно, за то, что я с тобой вытворяла на самом деле. Ты мог бы подать в суд и требовать компенсацию морального ущерба. Ну и рубашки.
Ну ладно, она чуть его не покалечила, но, он, можно подумать, не понимал, что так будет, когда на удивление без ехидства сознался в том, что устроил ей кергуду. Давно установленный факт, парни взрослеют позже девчонок, а Уизли относился к неандертальцам, которые не то, что даме дверь не откроют, но ещё чуть не собьют с ног, чтобы первым вылететь на переменке на улицу и, надо признать, это в нём её умиляло. 
Дай подумать. Хотя, и думать нечего. Хочу помириться с тобой, мой цветик-семицветик.
Да с чего она подумала, что он редиска? Ну когда он был плохим? Он часто подшучивал даже над близкими, но беззлобно, над той же Поттер, когда они спорили, кто рыжее. Когда это он должен был взять и измениться? Из горла Джо невольно вырвался вздох, какая же она всё-таки женщина, уже на одно это слово Рэй обычно списывал все не устраивающие его в прекрасном поле косяки. Да и не была она такой уж прекрасной, когда напилась, какой позор, подумав об этом, пришлось снова срочно упереть глаза в пол. А на Фреда, каким бы там пакостником он не был, она, отойдя от ярости, смотрела другими глазами, не как на неисправимого Ребёнка, а как на того, кто, придуриваясь невпопад, всё же умеет вести себя по-мужски. Хотя рука вообще бы ей ещё пригодилась, Джойс просияла, когда он принялся ей её отрывать. Хотя, конечно, его напоминание о её пьянстве снова заставили её уши стыдливо гореть.
Уже дрожу, что твой верный пёс заревнует.
Джойс, хмыкнув, порывисто и ласково обняла Фреда, прижавшись щекой к его шее, настолько её растрогали его слова. Это был такой непривычный жест, но такой искренний, ей не хотелось ничего говорить. Вроде, такие фамильярности за ними замечены не были, но надо же когда-нибудь начинать. Чтобы он не слишком зазнавался, она, разумеется, шутливо стукнула его в плечо.
Скучал, глупый. И она, дура, скучала. Она красноречиво это продемонстрировала, когда заявилась сюда, не потому, что пришла, а потому, что поймала его на работе, которую он делил не только со своим дядюшкой, но и отцом. Отстранившись, Джойс улыбнулась ему. Она не думала, что на душе может стать так легко от того, что он её простил.
Теперь я твоя должница, наверное, это приятно, когда кто-то ходит у тебя в должниках, не знаю, не пробовала. Можешь нещадно меня эксплуатировать на пользу отечества.
Джойс деловито пожала плечами, снова мягко ему улыбнувшись.

Я вообще чудо в перьях, как ты умудрился не разглядеть такой очевидный для всех факт?
Джойс выставила вперёд ладонь, поманив пальцами, мол, ну давай, не тормози, вот как постираю твои платки, будешь знать. Она задорно приосанилась, чтобы Фред сумел как следует оценить всю степень её няшности, ну прямо такая ванилька, разве что локоны поленилась накрутить, но, чтобы Джойс справилась с ленью до такой степени, должно наступить хотя бы Рождество.
Однако, дальнейшие его слова заставили Джойс безудержно захохотать, почти до слёз. Понятное дело, она сообразила, о каком Нильсе идёт речь, да и сто раз она слышала эту кличку, но чтобы в таком контексте, тушите свет и камеры, ребята. С трудом заставив себя утихомириться, она, всё ещё посмеиваясь, пробормотала.
Фред, умоляю, молчи. Нильс, хех...Нильс Нотт…Мерлин, предупреждать же надо, а то так недолго и свалиться на глазах у всех этих милых людей.
Ну представьте себе сами, насколько может стать весело, если в повествовании Фредди о любимой собаке Нила заменить на Нотта. Хотя, достаточно было вспомнить его напыщенный вид, и как тот зубами скрипел, узнав, как зову нового рыжего пса проказника с веснушками. Кто же знал, что у Нотта не очень здорово с чувством юмора. Вот Джойс было бы даже приятно, если бы Фред назвал пса её именем, будь Нил Уизли девчонкой. Но на то Нил не Джойс и даже не собака.
Ты сам напросился, Уизли. Теперь буду тебе на все праздники маниакально дарить рубашки всех цветов радуги, пока ты не придёшь просить сжалиться над тобой.
Вообще-то, они не обменивались подарками по праздникам, но эта традиция теперь ей казалась беспонтовой, надо было заводить новую. И если Фред думает, что она шутила, то плохо постиг все степени её занудствования. Она непременно придумает ему оригинальный презент, но, вместо цветочков и конфеток обязательно добавит очередную рубашку, как приложение.
Она сделала вид, что совершенно не заметила попытки Фреда заставить её заткнуться на тему его нелепой шутки, поглядев на него с самым миролюбивым видом, ну хоть нимб над её головой вешай. В ответ на его угрозу шантажом Джойс немедленно фыркнула, поиграв бровями, мол, эта тайна умрёт с тобой, не коварствуй тут. Удивительное дело, с ним она преображалась, ей не хотелось пойти и потухнуть в дождливый день за книгой, которую читала уже сотни раз, напротив, хотелось шутить и прикалываться до упаду.
Так странно, она была уверена, что нет ничего хуже позора, который обрушила на свои седины скромницы и праведницы, что последнее, что нужно делать, это показываться на глаза тому, кто имел окаянство всё это лицезреть, а сейчас ей всё виделось в ином свете, и она снова была над собой потешаться, разумеется, до благоразумного предела, если слишком не вдаваться в подробности, заставляющие её щёки пылать. Но это не казалось такой катастрофой, как всего лишь неделю назад.
С Фредом она ощущала, как будто какой-то груз с плеч, который она сама на них закинула, куда-то исчезал, и ей было легко и как-то по-настоящему. Фред даже похлопал её по спине не так, будто стремился впечатать её в рёбра, а почти заботливо, вот необычность, да что это на них нашло, так радоваться их скромному перемирию даже как-то неловко. Но от такой неловкости ей уютно на душе. Как же здорово осознавать, что на тебя не сердится твой рыженький, настолько, что она готова снова выбросить белый флаг, очень уж ей понравилось то, как он её прощает.
Можешь заодно записать и это, только смотри, чтобы руки не затряслись, и не вздумай обольщаться.
Джойс, сурово погрозив Фреду пальцем, нежно так чмокнула его в щёку, весело хмыкнув. Как же здорово, когда у них мир, дружба, май, а не военное положение, которое, судя по их минам, удручало обоих. Опомнившись, Джойс огляделась вокруг и даже слегка устыдилась, что совсем уж бессовестно отвлекла Фреда от рабочих обязанностей, ну как получит от папы или дядюшки по ушам, чтобы не считал ворон, таких нахальных и пьяных ворон.
Неожиданно, какой-то малыш, забавно подпрыгивая, потянул Джо за рукав кофты, и она присела на корточки, чтобы узнать, в чём дело, мало ли, может, ребёнку приспичило на унитаз. Но, очевидно, учиться ей и ещё раз учиться понимать детвору, малышу всего лишь не терпелось проверить только что приобретённую вредилку в действии. Рассмеявшись, девушку милостиво потрепала его по волосам, поднявшись на ноги, и отвесив шутливый поклон Фреду.
Слушаю и повинуюсь, мой господин.
Разумеется, справиться вдвоём с таким коварным врагом, как торт, дело непростое, однако, Джойс не боялась такой стратегической задачи, обладая завидным обменов веществ и подтрунивая над вечно сидящими на диете подружками, в общем, насмехаться над не сидящем на голодном пайке братом ей это тоже не мешало, когда она отнимала у его буквально из рук очередной пирожок.
Ты и может понятия несовместимые, Фред. Ты уж точно придумаешь, я в тебя верю.
До чего же ей нравилась его эта граничащая с нахальством уверенность в себе, даже самоуверенность, которая так шла к огненному цвету его волос и такому же рыжему характеру.
Джо боковым зрением заметив, что кто-то слишком пристально смотрит на них, и, повернувшись, увидела Джорджа Уизли собственной персоной, который, судя по коробке в руках, возвышающейся над его головой, проходил мимо, но тут такое интересное кино, что он занял в первом ряду место. И она, удивившись самой себе, вместо того, чтобы недовольно от него отвернуться, слегка смазано, но очевидно, махнула ему рукой.
Нет, она вовсе не была готова встречать Джорджа с распростёртыми объятиями и заваривать ему чай, пока отец его убивает, а мама принаряжается на свидание к нему, но отчего-то ей больше не хотелось вставать в позу, достаточно, что Роксана и Рэй так решили, а Фред в этой попытки не ограждаться от предка глухой стеной был в одиночестве. Джойс не готова была пожать руку маме, но вполне могла наступить на свою принципиальность и злость и сказать Джорджу привет. Не просто так, а ради спокойствия Фреда.
Кто бы знал, что нам с тобой для того, чтобы нормально общаться, нужно поругаться как следует, так, чтобы объявили чрезвычайное положение и все прятались по подвалам.
Даже ерничают они как-то по-новому, трепетно что ли. Докатились. Разве можно так вести себя друг с другом? Вот дать по носу или по ушам, это за милую душу. Ну, как вариант, вместе умять торт, попутно измазав в нём руки и друг друга. Но чтобы так мило общаться. Он прав, что-то новенькое.
Джойс, усмехнувшись, попрощалась с Фредом, чтобы выскользнуть из магазина до того, как могла бы встретить заодно и мамика, которая, зная её романтический нрав мечтательности, наверняка шаталась неподалёку от Джорджа. Любопытно, знай, что для такого благодушия со стороны Уизли ей нужно напиться, может быть, она давно бы напилась, кто может знать.
Она решительно направилась в сторону дома Вудом, ставшим вторым домом и для неё, чтобы рассказать Энди, что Фред даже не выкинул её из окна. А ещё захотелось как следует навести марафет, не как обычно, что подразумевала под этим Джойс, собирая волосы в незатейливый, но удобный хвост, а расфуфыриться, а значит, следовало прошвырнуться по магазинам, потому, что посещать свою комнату она была не намерена, также, как ступать на территорию Ким, с которой раньше они обменивались шмотками с подростковым энтузиазмом по сто раз на дню.

Джордж, пыхтя и отдуваясь, упрямо тащил коробку, наполненную всякими вредилками, на своих двоих, взбрело ему в голову проверить, может ли эта несчастная картонка со всякими бестолковыми безделушками, радующими глаз и кошелёк, весить больше, чем толстуха, пришедшая в магазин Гены Букина. Вот и проверил так, что в пору занудствовать о радикулите, как папка, когда ему нужно срочно придумать отмазку, чтобы мама не полезла в гараж, а потом убивать его веником за очередной эксперимент, который, по расчётам Артура Уизли, должен был удастся на славу. То, что все предыдущие не удавались, немало его не смущало.
Задержав эту мысль, он, бодро присвистнув себе под нос, дал задний ход, подавшись назад и вытянув шею с прилежанием жирафа, чтобы не пропустить открывшуюся ему картину, за которой последовало что-то вроде приветствия от дочери Энн. Он помотал головой и даже протёр бы глаза, если бы руки не были заняты кое-чем более весомым.
Крякнув себе под нос, и отвесив пару весьма сомнительных для благоразумной девушки, комплиментов Джойс, к которым привыкла его Рокс, а ей только предстояло привыкнуть, он дал ей пройти, всё же не решившись вякнуть что-то насчёт того, что Энн тоже не отказалась бы поболтать с ней хоть пару секунд, постоять, потупить, помолчать вместе. Да и как-то не по-женски это, скорее уж по-мужски, по крайней мере, с сыной они это неплохо доказывали, набрав в рот воды и играя в молчанку.
Да за что ему такие потрясения сегодня? Джойс что, подсыпала Фреду любовное зелье к отцу, что он заговорил с ним, да так, словно это был не его накосячивший рыжий старик, а так, нормальный и приличный человек. И всё же, Джорджа улыбнуло поведение сына, он понимал его, как никто, и ему не нужно было мучительно подбирать серьёзные слова, которые ломали ему душу и рыжую сущность, вынуждая чувствовать себя уязвимым и обычным человеком со своим багажом сложностей, без улыбки, которой он порой прикрывался с момента гибели брата, но ему это было необходимо, чтобы не рвать на себе волосы до сих пор, как последняя истеричка. Он мог просто сказать сыне что-то, как ни в чём не бывало, а Джордж ответить, словно они не ссорились никогда. Ситуацию не изменить, но можно поменять отношение к ней.
Работа? Какая, где, откуда она взялась и кому вообще нужна? Нет, ну, конечно, состроить строгий вид, как когда Эндж пытается отходить Нила тряпкой, чтобы не ссал по углам, но вместо этого целует его наглую физиономию, нужно для того, чтобы потом ещё более заразно захохотать и похлопать по плечу сына, в эту секунду даже забыв о том, что, вроде, у них небольшие военные действия, раз уж Фреду без этого нельзя было обойтись, Джордж не посмел отказывать сыну в таком удовольствии. Да и как отказать, когда кругом виноватый, как последний баранище?
Ты здесь откуда?
У дураков мысли сходятся. Джордж, хлопнув себя по лбу, блаженно усмехнулся, противно так понимающе прищурившись, не забыть присвистнуть и прицокнуть языком, чтобы сына не упустил того момента, что отец подглядел всё, что мог. Тактичность никогда не была их фамильной чертой, вот ещё, глупости, о чём-то умалчивать или утаивать важные вещи, хотя Энджи всегда делала вид, что не с ним, когда он орал ей, высунувшись из окна, уже когда она переходила через дорогу "Эй, не забудь купить мне сливочного пива и туалетную бумагу, а то она у нас кончилась, когда мы с Фредом тренировались, как бы получше сделать из тебя мумию. Ну, я тебе этого не говорил. Да, ещё кроссвордов и побольше, а то мне нечего разгадывать, пока я прохлаждаюсь на унитазе". Ну, до такого совершенства, его сыне, конечно, ещё рыжеть и рыжеть.
Сына у тебя есть ум? Хотя чего я тебя спрашиваю, если ты моя копия. Эх, всему тебя надо учить. Что ещё за поцелуи в щёку, за что мне такой позор? Это как-то мелко, ты не находишь?
Джордж состроил оскорблённого предка, у которого благодарный сынок не научился ничему стоящему, ни как клеить девочек, ни как разгонять от себя покупателей, которые стали такими наглыми, что лезут к тебе, прямо как мухи, вознамерившиеся осквернить булку с вареньем, принадлежащие тебе по законному праву.
Хотя, чего это я, Джойс же всё равно мой глюк. И этот глюк, представь себе, помахал мне рукой. Нет, определённо, я ни черта не понимаю в женщинах, так что забудь, всё что я тебе насоветовал, а лучше задержи в голове и сделай всё наоборот.
Он, театрально пожав плечами, состроил невинный вид, но сразу же непроизвольно выдал такую усмешку, что в пору было давать ему по ушам, ловким движением, наработанным квиддичем и годами, увильнув от парочки случайных покупателей и, с отцовской брутальной не нежностью подтолкнув сыну в спину, коварно бормотнул, что для черновых работ им нужен вот этот рыжий, и просьба не путать их впредь, потому, что по сто раз переспрашивают только дураки и долдоны.
А это уже на глюк не смахивает. Ты смотри, апельсины, да ещё рыжие, а не цвета детской неожиданности. Ух, сына, круто она на тебя запала. Слава Мерлину, хотя бы не притащила носки или трусы, имей в виду, когда женщины начинают дарить тебе такую нужную дребедень, никуда уже не отвертишься, так что, едва увидев нечто подобное, беги и не оглядывайся.
Джордж картинно принюхался к кондитерскому изделию, проигнорировав то, что то было тщательно запаковано, однако, проявил не свойственную ему скромность, не торопясь уничтожить трофей похождений сына раньше того, кому он предназначался.
Джордж с очень даже высказанным любопытством уставился на сына рыжим взглядом, мол, не томи. Ну а что, в его годы обычно мальчишки таскали девчатам торты. Как много он, оказывается, упустил.
Впрочем, когда он предложил Энн прислать ему как-нибудь букет цветов покрасивее, чтобы радовал глаз, и, конечно, без повода, а не пошло, на праздник, она радостно расхохоталась и даже имела окаянство не принять его страстное высказывание за шутку, типа, бойся своих желаний.
Кстати, спрашивать меня по поводу той старой квартиры необязательно. Залезать туда, изображая из себя ночного грабителя, куда романтичнее, нет, я серьёзно, какой дурак будет просто заходить в дом, если можно туда забраться?
Джордж пропел это со своей нахальной усмешкой, наконец, глухо бухнув ящик на пол, так и не найдя приглянувшуюся ему полку, все они были как-то не слишком завалены, так неинтересно, даже ничего не пришлось бы смахнуть, чтобы умастить там новый объект искусства. Кстати, надо было бы на досуге подумать над чем-то новеньким из ассортимента, а то они всё живут старыми лаврами, а собрались расширять сеть магазинов, разве это по-уизлевски? Но как-то не мозговалось ему без его близнеца, но, после того, как он в глубине души смог отпустить от себя хоть на пару шагов жену, он подумал, что, возможно, однажды, сможет дать и своему брату покой.
Ну, кто бы подумал, что папка такой слепой и не знает всех тех проделок, что с радостью проделал бы сам, если бы только не знал, где хранит ключики? А сына прямо его копия, куда уж там, схватить бы всё, что плохо лежит. И ничего, если там, за дверью, орудует Синяя Борода.
Злился ли папка? Да нет, конечно, и даже похлопал сыну по плечу. Только его и правда безмерно веселил тот факт, что, можно подумать, он не отдал бы ему эти дурацкие ключи, даже просить бы не пришлось, предок всегда понимал своего рыжего в веснушках без лишних слов. Ну прикалывался бы над ним, в качестве оплаты за апартаменты, всего лишь до конца Рождества его следующей жизни, но это же по семейному так. Это над посторонним можно пошутить и, забыв, пройти дальше, а своих домашних надо не забывать подпитывать милыми пакостями каждый день.

Джордж великодушно улыбнулся сыне, с таким наглым видом, словно он, как примерный, обременённый светским воспитанием, взрослый, терпеливо ждал у моря погоды, понимая, что шторм в душе Фреда всё равно выдохнется, и тогда, хочет, не хочет, можно будет устроить сёрф по миролюбивым волнам его настроения. Но, при всём этом, Джордж отдавал отчёт в том, что плохой в их истории он.
Другой вопрос, что показывать этого так буквально он не собирался, да и зачем, сыне это понятно без лишних слов, можно приберечь красноречие для дочи, которая в нём нуждается, как истинная девчонка, надо смириться с тем, что девчонкам, даже семейства Уизли, надо делать скидку на это. Как там говорилось в одном фильме, который бабушка Молли, поджав губы, изъяла из коллекции своего магглолюба? «Извините, я во время месячных всегда такая мегера».
Кстати, Джордж предложил бы Фредди приклеить табличку с таким содержанием над дверью кабинета Мегеры, та непременно бы оценила, и написала бы новое письмо счастья его отцу, жалко только, что школа уже закончилась и Фред окончательно потерял совесть, потому, что сдал ЖАБА и даже эта Мегера так подвела Джорджа, оскорбив его сына приличной оценкой.
Эй, одно ухо у меня всё-таки на месте, в этом деле главное не переборщить, это ещё хуже, чем перепутать ухо, в которое вдеваешь серьгу. Но тебе пусть отрывают оба, скажи, что твой папка дал добро.
Джордж состроил забавное выражение, приложив руку туда, где раньше красовалось его ухо, мол, не слышу тебя. Чем рыжие мальчишки отличаются ото всего остального населения земного шара? Они понимают рыжих великовозрастных мужчин. И речи не шло о том, что Фред всё забыл папке или забыл то, как видел их обжимансы с Энн, Джордж был достаточно уважающим себя придурком, чтобы это уяснить, другой вопрос, что им не нужно было говорить об этом прямо сейчас, решать, как жить дальше, провалившись на этом самом месте, как истинные беззаботные парни без царя в голове, оба предпочитали разгребать проблемы по мере их поступление, а, когда было лень, просто копить их, как трофеи.
Сразу видно, что отец у Джойс не сахар. Это же надо, извиняться за покушение на тебя. Я бы на твоём месте заподозрил хохму, сына, а то странная девушка, вместо того, чтобы связать тебя, напоить и продолжить нападать на тебя, настояв на своём, а то когда ей ещё перепадёт такое рыжее счастье, она, понимаете ли, извиняется. Ну и что думаешь, удастся нам перевоспитать такой запущенный вариант?
Джордж махнул рукой, зеркаля движение сына, вот снова они действуют в унисон, любо дорого смотреть, эти двое вызывали всеобщее умиление ещё с тех пор, как Джордж таскал малявку Фреда, который ещё говорить толком не умел, с собой на работу, закинув его на плечи и живо обсуждая с ним прохожих, а то, что тот ничего не мог не только ответить, но и толком понять, Фреда не смущало, его сын, как хочет, так и воспитывает. И вот что у него вышло, стоит перед ним эдакое рыжее стихийное бедствие и улыбается в кои-то веки.
Уши Фреда медленно, но от того не менее красноречиво, приобрели оттенок пережаренной морковки, Джордж было умилился этому открытию, но сына, видимо, прекрасно понимая, что уши у него горят, и отворачивать их от головы некогда, принялся вещать дальше, удовлетворяя любопытство предка, который сегодня, казалось, намеревался наговориться с ним за всё время их непростого молчания. Настолько, что даже, нетерпеливо махнув волшебной палочкой в сторону двери, перевернул табличку на «дорогие покупатели, сделайте милость, идите вон».
Конечно, ты пропустил, что она имела счастье меня лицезреть, вечно ты шляешься с нудной работой, которую навешивает на тебя один рыжий придурок, когда начинается карнавал. Заходила к нам твоя Джойс, тебя, не менее рыжего дурня, искала, где-то вскоре после начала каникул. Я предложил ей себя, принципиальной разницы не заметил, но почему-то она осталась недовольна.
Да где это видано, чтобы рыжий старший тактично промолчал, зачем это мисс Пьюси шастала по их скромному рабочему месту, если бы та ещё додумалась его попросить промолчать, он бы уж точно не забыл сообщить об этом сыне раньше по громкоговорителю, стибренному у своего отца. Но память у него девичья, никуда не годится, надо бы над этим поколдовать.
Джордж демонстративно засвистел себе под нос, состроив невинную мину юродивого, над которым грех постебаться. Ну есть такое, закрутился и забыл сказать сыне про эту самую Джойс, откровенно говоря, тогда он не словил мух, чего ей вообще Фред понадобился, настолько неожиданно она нарисовалась, и Джордж попытался очаровать свою будущую падчерицу, но не тут-то было, девушка оказалась в огоньком. Так что, видимо, правильно Фред поберёг ухи. Но чтобы Джордж извинился за свою оплошность – к чему лишние слова? Он даже за то, что разбил их семью, которой дети её полюбили, не намерен был рассыпаться в сорри. 
Слышал бы это Фред, дал бы тебе под зад ногой. И мне заодно, для профилактики. Где ты таких слов понахватался, у бабушки Молли? Надо будет отчитать её, чтобы не вбивала моему не разумному сыне дурь в голову.
Он догадывался, почему сына слегка замялся на повороте, эта тема была у них дома под негласным запретом. Джордж не знал, что именно из всего калейдоскопа событий, едва не засосавших его в унитаз так, что пришлось бы применить вантус и затолкать его туда окончательно, но у него внутри словно перестало сжимать мяшцы при упоминании имени брата. И, произнося слова о нём, у него не противно сжалось сердце, заставляя сжимать и кулаки, а, напротив, на губах вышла непроизвольная улыбка. Он хотел бы улыбнуться брату и его отпустить в очередное увлекательное путешествие, в котором, как говорится, все будем и встретимся. Это будет непросто, но он, пожалуй, готов был начать.
Дурак, не спорю. И что ты дубина, факт очевидный. Что, ты осмелился нагло скучать по кому-то, кроме отца? Ух, рыжий торнадо ты мой. Я соскучился ужас, без этого твоего юмора. Не могу же я сам с собой юморить. Хотя, ещё немного помариновал бы меня, глядишь, я бы и научился.
Сколько лет, сколько зим, как казалось Джорджу на горячую голову, он не извращался над сыном, как можно было его, законного предка, этого лишать? Когда Фред потянулся к отцу, бестолковый предок разве что не свалился ему навстречу, с таким энтузиазмом можно было бы сломать друг другу ребро – другое, но кому они нужны, когда у них такие события. Крепко обнимая сыну, Джордж едва не задохнулся от ощущение, что что-то разжалось внутри горла, заставляющее его чувствовать себя, словно у него расстройство пищеварения, и он едва не всплакнул, но вы же понимаете, чтобы рыжий и плакал, как какой-нибудь блондин. Может, они и были чем-то похожи с его погибшим братом, только, если бы Джордж так сгрёб Фреда-старшего в охапку, тот бы убежал от него в глухую степь, что не говори, а самые любимые люди, которых хочется тискать, твои отпрыски, хотят того или чураются. С чувством чмокнув сына в макушку, Джордж нехотя его отпустил, только затем, чтобы растрепать его волосы и, заговорчески прищурившись, ехидно и нагло проворковать. 
У твоих планов есть имя. Вон, у тебя даже веснушки побледнели, мой скромный шалунишка. Да что ты у меня такой позорный? Ну-ка сделай непроницаемое лицо. Эх, как я виноват, сразу не научил тебя, делай как я, и, как минимум, получишь страстных оплеух на закуску, а что на десерт, я тебе не скажу, ты уже старый для этого. Давай, не томи, вот я, это Джойс. Ты, рыжий, это ты. Ну, что за физиономия, ты кирпичи собрался укладывать или намылился в туалет?
Джордж, продолжая хищно пялиться на торт, прикидывал, как бы получше его умять, целиком и сразу или глумливо оставить надкусанный кусок, которым не удовлетворился бы даже Нил? А что такое? Лучшая проверка девчонки на хозяйственность, если у неё не хватит ума догадаться, что сладкое в рыжем семействе не доживает до вечера, то куда уж ей покушаться на его сыну, который, как и отец, умеет найти способы схомячить самую вкусную еду и непременно чей-то чужой йогурт, даже если на полке стоит свой собственный.
Хотя, может, ну его, не портить сыне гулянку и дать ему хоть раз испоганить себе всё самому? А что, не думал же Фред, что его папка не просечёт, что это у них там с Джойс за перегляды – поцелуйчики. И чего удивительного, если её мать запала на старшего, почему бы её доче не должен был приглянуться его лучший в мире сына? Она, хоть и всего лишь Пьюси, но не слепая же.