Люси устроилась в библиотеке подальше от знакомых: нужно было сосредоточиться и написать письмо сестре. Она собиралась это сделать пару дней, потом эта пара дней умудрилась сложиться в пару недель, приходилось вычеркивать из черновика одни строчки и вписывать новые. Поздравления с Рождеством, залитые грустными слезами сменились поздравлениями с Новым годом, а они, в свою очередь, сменились пространными пожеланиями и вопросами.
Люси прикусила кончик пера, пытаясь сосредоточиться. В углу письма, конечно, дата – вся в маленьких завитушечках: «25.01.2024». Дальше, раздумывая, она прибавила: «Хогвартс, библиотека», будто могла бы писать откуда-то еще или есть какая-то особенная важность именно в том, что она пишет это письмо из библиотеки, а не гостиной Хаффлпаффа, например.

Дорогая Молли…
Привет Молли, дорогая…
Молли!
Мо!
Любимая сестра…
Молличка…
Селестина! (знаю, что бесит но…)

- Я никогда не стану писателем, - мрачно пообещала себе Люси. – Или, спаси Мерлин, журналистом… И письма больше никогда не буду писать. Магглы гораздо умнее нас. Это примитивнейший древний пережиток прошлого.

«                    25.01.2024.
                Хогвартс, библиотека.
Молли, привет.
Как ты? Надеюсь, что у тебя все хорошо, и ты отлично отпраздновала Рождество, Новый год и проч., и проч. (Просто интересно – ты праздновала все это с Малфоями? Мне было бы немного неуютно, наверное…)
Я не отправила тебе открытки с поздравлениями, так как думала, что смогу отдать их лично, а потом… Сама знаешь, поезд, все дела. Времени пересылать не было, а совы были вечно заняты. Так что, запоздало – желаю тебе прекрасного нового года. Надеюсь и верю, что все у тебя будет очень и очень хорошо.
Очень скучаю.
Я знаю, что ты знаешь что делаешь. Точнее, я верю, что ты знаешь что делаешь. Но будет здорово, если ты напишешь отцу или маме. Лучше обоим.
Это Рождество было…»

Тут Люси сделала паузу. Стоит ли жаловаться? Винить во всем сестру? Говорить исключительно правду? Весь день Рождества Люси приходилось готовить, практически, в одиночку, мать сидела рядом молча и глаза у нее были красные, и она была столь же несчастна и потеряна, как после всей этой истории с Хогвартс-экспрессом. Тогда мать плакала в голос, прижала ее к себе, и вся тряслась.
А все Рождество – просто сидела молча, с неподвижным лицом, будто выключенная. Отец, напротив, говорил, даже больше чем обычно, как будто старался подбодрить Люси или маму. Говорил обо всем, громко, даже что-то о предстоящих выборах. Смеялся – но смех был неестественным, потому что они все трое хорошо знали, что никому из них не смешно. Он даже что-то рассказывал – из детства. Говорил: Молли похожа на него. Люси не была в этом так уверена.
Они вручали подарки, как будто все было как обычно, но также им всем было хорошо понятно: они ждут, что Молли откроет дверь, вернется. Сейчас, прямо сейчас.
Тоже самое она чувствовала и в новый год: еще более несчастный, окрашенный неудачей отца и усиливающимися страданиями матери. Стоит ли все это говорить?
Молли знает, что делает. Зачем ее расстраивать.
«… не очень. Тебя очень не хватало! Зря мы  не собрались всей семьей. У меня до сих пор валяется подарок для тебя, отдам в руки только лично (!!!), ты от меня не отвяжешься, я НЕ БУДУ посылать его по почте! Давай встретимся на каких-нибудь выходных и поговорим, тогда и подарю. Я очень по тебе скучаю.
Родители тоже! Папа переживает, очень переживает. (И, конечно, во всем винит только себя, это ж папа). Пожалуйста, помирись с ним! Ему сейчас очень тяжело еще и из-за выборов и всякого такого.
Не знаю была ли ты на выборах, вообще смутно представляю, как все проходило. Знаю только от мамы, да и то - неважные мелочи – фактически, только то что па проиграл. Не понимаю почему, но ты явно разбираешься в этом лучше. Объяснишь?
Учитывая, что новый год был сразу после выборов – он прошел почти также не очень как Рождество. Но это практически у всех: так как у многих семей траур, после теракта. Хотела навестить бабушку и дедушку, а заодно всех кузенов-кузин, но маме была сильно нужна моя помощь.
Ты, наверное, видела списки жертв теракта? Просто ужасно, в Хогвартсе даже висит траур. Погибло много людей, хотя, слава небесам, все родственники целы. В Хаффлпаффе – тоже – кажется, только раненные. Отделались, в основном, испугом. Из Слизерина погибла девочка, она была полукровкой, представляешь? Страшно подумать, вдруг она погибла из-за этого? Ужасно, просто ужасно.
Так что – настроение и в замке мрачное. Нашей комнаты это, правда, почти не касается, в основном, из-за Клио, конечно. Не знаю, помнишь ли ты Клио? Такая… необычная? Странная? Жизнерадостная? Короче, рядом с ней создается ощущение, будто ничто никогда и не происходило вовсе, она живет в своей счастливой отдельной вселенной и хочет стать целителем. Я точно тебе об этом рассказывала когда-то! Летом, кажется.
Ну, вот, про Клио написала, и поняла, что толком не рассказала про семью. Просто сложно собраться с мыслями и понять, что ты знаешь, а что нет – потому что все события декабря будто немного смешались.
Мари вернулась! Удивительно, даже безумно. Ничего, правда, о ней не знаю, только то, что она дома, и, ну знаешь, жива. Вроде бы цела. Никто ничего не говорит – возможно, только мне, как обычно. Возможно, просто никто ничего не знает. Мы не собирались всей семьей на это Рождество, да и вряд ли это был бы веселый праздник, скажу тебе честно.
Пыталась вспомнить - ты знаешь, что Джеймс вернулся? Это было при тебе? Точно, вообще в самом начале декабря – триумфальное возвращение и все такое… Более того, он приехал вместе с этой американкой, Лондон. Я склонна думать, что это проявление его невероятной тоски по дому: потому что это просто смешно – вернуться из Америки и взять с собой Лондон. Он не счел, впрочем, это мое замечание остроумным. Цитируя его: «пф!».
На самом деле, они кажутся мне очень милой парой. Не знаю, как они познакомились, я видела Джеймса всего пару раз, и он был слишком занят другими мыслями – оно и понятно. Честно, насколько я понимаю происходящее, Джеймс на пару с Фредом планируют что-то безумное, похожее на революцию. Я хорошо понимаю, почему они это делают, но мне все равно очень страшно. Конечно, меня не стали посвящать в детали, как и всегда, не знаю связано ли это с тем, что они, в принципе, хотят, чтобы я держалась подальше от опасности или с тем, что я твоя сестра…»
Люси поморщилась и вычеркнула последнюю фразу. Глупость, не стоит расстраивать Молли просто из-за каких-то глупостей. С Джеймсом они чуть не поссорились, хотя виделись совсем чуть-чуть, и к Молли и ее выбору он относился c неприязнью, называя все это глупостью, он даже говорил, что это предательство, как будто Молли действительно предала семью или какие-то высокие идеалы. Нет, конечно нет... А еще он тогда сказал, что Молли – дура, а Люси сообщила ему, что он дурак и просто ничего не понимает, на что он просто рассмеялся, будто она – какая-то маленькая, смешная нелепая девочка, забавно пошутившая.
Люси любила Джеймса, и всегда им восхищалась, но иногда он приводил ее в бешенство.
«…Не знаю, что планируют делать Ал, Лили, Хьюго или Роксана, возможно, они тоже «за».
С Роксаной я об этом не говорила, по крайней мере. У нее сейчас столько проблем! Помнишь ведь Ника, Николаса? Ну, ее парня? Он еще профессиональный игрок в Квиддич? Клевый такой?
Так вот недавно он неудачно упал на тренировке. И Роксана говорит, что он потерял память. Совсем. Разве это не страшно? 
В смысле, какого это вообще – когда твой любимый человек вообще не может тебя узнать и не может ничего о тебе вспомнить?
Мы говорили об этом с Рокс: где-то неделю назад я отдала ей рождественский подарок – да, я самую малость торможу с подарками в этом году – и мы прекрасно поболтали.
Я очень счастлива из-за этого. У нас с ней все было неидеально из-за…»
Пауза, клякса чернил.
«…всякого. Но теперь у нас действительно все хорошо, и я очень счастлива. Родственники не должны ссориться, верно? Никогда. Это, в конце концов, как-то нездорово!
Помирись с отцом, Молли, пожалуйста.
И не забудь мне ответить, я буду ждать!
Люблю тебя,
Твоя единственная сестра,
Люси».

Пуховичка мрачно ожидающая письма, недовольно щелкнула клювом. Она ненавидела ждать. Люси фыркнула:
- Уже скоро, Пуховичка. Calesco! – чернила высохли, а пергамент стал приятно теплым под пальцами. Она запечатала конверт, надписала адрес.
На секунду она представила, как Молли возьмет письмо в руки, медленно откроет конверт, и ее лицо озарит самая счастливая улыбка на свете. Наверняка, она будет рада хоть что-нибудь услышать от Люси… Или нет? Конечно она будет рада. Это же Молли – любимая и единственная старшая сестра.
В глазах немного даже защипало – Люси скучала по ней, очень скучала.
Как там она интересно?