RE:WIND |
|
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
--
Время и место:
Октябрь, 2023 год. Женская спальня Слизерина.Действующие лица:
Ферн Флинт.События:"Вся Дания - тюрьма, но за границей та же кутерьма".
Есть два мира: один магический, другой маггловский. В каком сам останешься, а какой останется в тебе?
Ферн редко страдала бессонницей. Нет, она могла рисовать всю ночь напролет, а потом дремать на занятиях, или же исследовать ночной Хогвартс, желательно, в компании с кем-то, или же до раннего утра болтать с подругой. Но ее сон обычно зависел от ее воли, а теперь ночи стали бессонные и непродуктивные. Это состояние было похоже на кусок в горле – она не могла спать, хотя хотелось, и не могла рисовать, потому что хотелось спать. Сама мысль о том, что это происходит против ее воли, вызывала тошноту. Она решительно брала альбом, шепотом произносила «Люмос» и пыталась хоть немного порисовать. Но мыслей было больше, чем идей, чем движений карандашом или пастельными мелками. Как-то слишком много произошло за полгода – и слишком мало тех, с кем она может поделиться этим. И мало того, чем вообще стоит рассказывать.
Для семьи Флинт 2023 начался с грандиозного скандала. Нет, не было ничего необычного, нового, того, что Ферн не видела ранее. Мелкие придирки отца, которому не угодили дочь и жена буквально во всем – от рождественского ужина до внешнего вида, слезы матери, а потом набирающее обороты пьяное безумие отца, поломанная мебель, крики…все это повторялось из года в год, иногда менялись декорации и актерский состав, но, в целом, спектакль был один. Однако, в это Рождество чаша терпения Кэти Флинт не то, чтобы переполнилась, а переполнилась, опрокинулась, и разбилась, так что она быстро собрала вещи и уехала к своим родственникам. Следом за ней последовала Ферн, которая была готова поддержать мать абсолютно во всем, и, разумеется, помочь с разводом. Это решение далось Ферн легко, потому что отец с большим подозрением относился к интересам и увлечением Ферн. То, что его дочь относится к квиддичу как к хобби, но давно и увлеченно рисует, заметно его бесило. А еще его откровенная ненависть к магглам, и к маггловской культуре в частности не могли не напрягать Ферн, которая подолгу рассматривала альбомы современных и не очень художников и понимала, что настоящее искусство творится там, в маггловском мире, а здесь существует лишь его бледная копия.
Ферн активно писала матери почти до лета, всячески подбадривая ее. Пару раз она получала письма и от Маркуса – одно было написано в примирительном ключе, зато во втором на Ферн сыпались оскорбления, говорилось, что она рушит их брак и вообще лезет не в свое дело. Ферн радовалась, чувствуя бессилие отца, не подозревая, что кроме нее, он так же бомбардировал письмами и Кэти.
Новость о том, что в конце мая ее мать вернулась к отцу, стала серьезным ударом для Ферн. Во-первых, Ферн понимала, что теперь она будет единственным врагом в семье, на которую родители свалят все собственные проблемы и ошибки. Во-вторых, она больше не могла доверять ни матери, ни родственникам, ни, тем более, отцу. Ферн рассчитывала после Хогвартса найти учителя-художника, или же поступить в маггловский колледж искусств, но теперь ее планам не суждено было сбыться – на такое ей точно не дадут денег. А еще, в глубине души, Ферн надеялась, что мать отпустит ее туда, куда ее тянуло больше всего.
***
29 марта 2023 года
- Элефтерия! Где моя любовь, мой свет, мой рассвет, моя богиня, моя Йоко Оно! Прежде чем Ферн успела отреагировать, чьи-то руки обхватили ее талию сзади и попытались поднять – безуспешно, поскольку Ферн успела ловко зацепиться за щиколотку нападавшего, и чуть не повалила его на себя. Разумеется, это был Джеймс Поттер, с которым у Ферн была одна забавная история, после которой они стали очень дружны. Ферн искренне любила Джеймса, признавая в нем брата по разуму, ну и, кроме того, был приятный бонус в виде слухов об их романе.
- Ты опять измазался в каком-то дерьме – смеясь, Ферн резко одернула мантию Джеймса – и воняешь каким-то дерьмом. Чего тебе?
Джеймс торжествующе помахал белым конвертом. - Помнишь, я просил тебя собрать портфолио? Вот, танцуй – один жутко клевый художник приглашает тебя в коммуну художников, летом это будет. Конечно, там будет куча всякого сброда, условия как в ночлежке, зато документов не надо, только приглашение и рекомендация. Общение и атмосфера гарантированны, к осени будешь известна, как Бенкси. Что скажешь? И да, это будет моим щедрым подарком на твое совершеннолетие, так что можешь не париться насчет ответного подарка. Хотя нет, от робкого, нежного, страстного дружеского поцелуя я бы не отказался…
- Слушай, ты конечно большой молодец – улыбаясь, Ферн погладила Джеймса по шевелюре – но как ты себе это представляешь? Меня же туда не отпустят ни мать, ни отец…я подумаю, конечно, но это все и странно, и страшновато.
Джеймс с жалостью посмотрел на Ферн. - Малыш, ты уже совершеннолетний, какая тебе-то разница? Ну, пошумят предки и успокоятся, нам ли не привыкать?
***
Теперь и этот шанс, казалось, был упущен. Когда супруги Флинт мирились, мать всегда соглашалась с отцом, мать все рассказывала отцу, и потому и речи не могло быть о том, чтобы уехать в арт-коммуну хоть ненадолго. Касс это тоже нельзя было рассказать, по понятным причинам, а Джеймс, на помощь которого Ферн очень надеялась, свалил из Хогвартса после пасхальных каникул. Вот действительно, молодец парень – из Хогвартса ушел, из дома тоже ушел, и оправился путешествовать. Так что теперь Ферн должна была решаться – сделать так же, как Джеймс, или попробовать договориться с родителями.
Ферн задумчиво водила карандашом по бумаге, и постепенно линии преобразовывались в чей-то резкий профиль. Это была женщина, волосы которой легли на одну сторону, а другая половина головы была выбрита. Действительно, как бы все сложилось, если бы Ферн была тогда послушной девочкой?
Октябрь, 2023 год
Ферн аккуратно отогнула изрисованную страницу и начала новый лист. В этом учебном году она еще ни разу не писала матери. Но о чем писать? Что она может рассказать такого, что может понравиться матери?
Она никогда не забудет, с каким тяжелым сердцем она уезжала на каникулы домой. Это не ее дом. Это дом ее родителей, для ее родителей. Дом, где мать спит с отцом, который периодически унижает и оскорбляет мать, но та все равно – каждый гребанный раз! – возвращается к нему.
Все было довольно просто – мать любит Ферн, но не так сильно, как отца. Мать хочет, чтобы Ферн была хорошей и правильной. Но Ферн недостойна этой любви – она грязная, она порочный ребенок, родившийся, на свою беду, в «чистой» семье. Таких нехороших девочек ее мать как то раз назвала "шлюхами".
Ферн не сразу поняла, почему в этот момент Вселенная сжалась до миллиметра, и почему внезапно пропал кислород. Как после поцелуя дементора, такой приятный для нее мир вдруг стал наполняться серым удушливым дымом. Но только одна вещь горела и жгла.
Ферн долго не могла понять, что же это такое. Ей казалось, словно кто-то оставил надпись на ее теле, и теперь ее нипочем не стереть. Ферн вертелась перед зеркалом в ванной, разглядывая себя, но это слово кочевало по ней, прячась от ее взгляда. Наконец, она смогла рассмотреть его. Это было что-то вроде слова « дочь» и «шлюха». Ферн не знала, как избавиться от этой мучительной надписи –Ферн ощущала ее, жила с ней, и ей на самом деле казалось, что не сможет этого долго скрывать. Решение пришло довольно быстро, и Ферн еще долго поражалась тому, какой же она была глупой. Нож для резки бумаги выглядел очень безобидно, но тонкое хрупкое лезвие отлично справлялось со своей задачей. Противное слово было зачеркнуто несколько раз, и Ферн почувствовала заметное облегчение.
И вроде были счастливые моменты, и Кэти была неплохой матерью, и отец временами был достаточно милым…но эта фантомная надпись появлялась только тогда, когда Ферн гостила в родительском доме.
Ферн не говорила ничего отцу про арт-коммуну. Для этого была мать, которая предала ее – пусть теперь сама выкручивается.
- Я еду на три недели в арт-коммуну к маггловским художникам. Это мой шанс, и я его не упущу. Отцу можно сказать, что я еду к школьной подруге. Нет, послушай меня до конца, мама – я еду туда, я не пропаду, не волнуйся. Прости, но если ты расскажешь отцу, я покажу ему твои письма мне. Ты же не хочешь этого?
Ферн никогда ни с кем не разговаривала так - без улыбки, без слез, твердо, решительно, жестко. Но мать ни разу не говорила, что любит ее – может быть, просто не хотела врать? Ферн не знала. Она просто собрала вещи и уехала. Ей здесь больше нет места.
Август, 2023
Бывают сны – болезненные сны, где происходит что-то странное, страшное, но, проснувшись, ты продолжаешь жить этим сном, словно пытаясь придумать ему благополучный финал, словно в этом кошмаре есть что-то, за что стоит цепляться. Те три недели были именно такими. Ферн занималась только тем, что ей нравилось – рисовала, училась рисовать, болтала и смеялась с такими же художниками - самоучками, как и она сама, ездила вместе с большой компанией на попутках на какую-то маггловскую выставку, флиртовала направо и налево с мальчиками. Эта новая реальность казалась единственно правильной, настоящей, нормальной, а магический мир, Хогвартс, квиддич постепенно казались просто сказкой, рассказанной так убедительно, что невольно признаешь ее право на существование. Ферн забыла о палочке, надежно спрятанной в ее вещах, но вот образ матери, оставленной дома, забыть было невозможно. Ферн посылала несколько раз сову с записками о том, что с ней все хорошо – и только однажды сова прилетела с ответом. Ферн уничтожила записку, не читая.
Когда для забвения общения и творчества было недостаточно, на помощь могли придти вещи, которые водились в коммуне в большом количестве – алкоголя и травы было предостаточно, и достать их можно было без проблем. Тогда-то и появилась она. Та девушка со странной прической, крашенными рыжими волосами и лучистыми глазами, которая решительно взяла Ферн за руку, отвела в тихое место, напоила чаем, и только потом внимательно заглянула в глаза Ферн. – Слушай, я не знаю, но с тобой явно что-то не так. Может, расскажешь, что с тобой происходит?
Обычная художница – магла. То ли любопытная, то ли сердобольная. В тот вечер Ферн рассказала почти незнакомой девушке все о своей жизни, за вычетом магического мира. Видела бы ее сейчас мама. Видела бы ее сейчас Касси.
Девушка с лучистыми глазами говорила что-то банальное о том, что нужно принимать себя и других такими, какие мы и есть, Ферн же просто смотрела на нее. Это был ее персональный спасательный круг - человек, который просто однажды выслушал ее. Девушка, которая знает о ней все, даже то, что Ферн не всегда хочет видеть в себе. Ферн почувствовала, что если сейчас она отпустит ее руку, то мир вокруг просто рассыплется.
- Слушай, это было бы нечестно, у меня есть парень – девушка с лучистыми глазами мягко отстранилась от Ферн. Мне не привыкать, ничего. Только почему я чувствую, что я не безразлична тебе? Почему ты говоришь это с таким сожалением, когда я вижу, ощущаю, что ты тоже хочешь этого?
Мир, как Зазеркалье, втягивал Ферн внутрь – и уже ничто не могло остановить этого. Ей нужно было урвать у вечности три недели, чтобы понять все это. Резкие мазки сменялись плавными линиями. Яркие точки пуантилизма сменялись растекшимся акварельным пятном. Прятаться было не в чем, не за чем. Незачем.
Ферн никогда не чувствовала себя так легко, как на прощальном вечере – неожиданно все стало очень просто и понятно. Энтропия Вселенной внезапно трансформировалась в какую-то систему – да, это была сложная система, но она была ее собственной, а не чей-то чужой. Ферн просто вздохнула поглубже и подошла к той девушке.
- Пожалуйста…
Ты спасла меня. Ты была нужна мне. Почему же теперь ты хочешь оставить меня?
- Пожалуйста…
Ты говорила, что нужно принять себя – почему же ты сама не можешь этого сделать? Это наш с тобой шанс. Последний, или нет – но очень редко шансы дублируются. Я вернусь в Хогвартс, ты вернешь к обычной рутине. Но это точка. Возможность быть в этой точке реальности собой. Неужели ты не чувствуешь эту ясность и однозначность момента?
- Пожалуйста…
Октябрь, 2023
Ферн небрежно царапает поверхности листа карандашом. Косые линии рук, плавные линии очертаний головы, изогнутая линия спины… Ночной тысячелетний Хогвартс замер, словно прислушиваясь к ее мыслям. Это всего лишь внешняя оболочка ее мира, временами противная, временами забавная, но всегда равнодушная. Но теперь и Ферн равнодушна к ней. Тот мир, в котором она жила те три недели, теперь живет внутри нее. И этот мир постепенно поглощает ее – потому что ему она открыта, хотя и не знает его. Зато пропала надпись, которая жгла ей кожу, заставляя причинять себе боль. Прикосновения другого мира все еще жили на ее коже. И они навсегда будут с ней – вместе с воспоминаниями о той девушке с лучистыми глазами.
