Лили с чувством вины всунула пропуск с поддельной подписью папы недовольному библиотекарю и направилась в запретную секцию, озаботившись, чтобы её не услышали, потому как сегодня в тёмной сырой комнате будут звучать слова, которые не должны быть услышаны.
Сальвио гексиа…Протего тоталум…Мерлинова борода, Гермиона так старалась, но я никогда не помнила это заклинание. Ладно, сделаем проще – оглохни!
Закончив с установлением простых, зато действенных защитных чар, Лил убрала волшебную палочку. Не будучи дурой, понимала, что практиковаться в тёмной магии при помощи палочки по меньшей мере угроза попасть в Азкабан, по большей – самоубийство. И потому в руках у неё теперь оказался простой карандаш, который на ощупь и визуально отдалённо напоминал волшебную палочку. Как-то у Лили промелькнула безумная мысль стащить у мастера палочку и пользоваться ей, чтобы её не смогли засечь, но отказалась от глупого замысла. В конце концов, в случае опасности будет уже всё равно, а если у кого-то и надо утянуть волшебную палочку, так у пожирателя смерти – на одного вооружённого врага было бы меньше и никто не смог бы отследить, что колдовала именно Лили. Только в школе не привыкли расхаживать пожиратели, которые бы попутно засучили рукава и хвастались принадлежностью к тёмным силам. Лили мрачно усмехнулась этим мыслям и уселась за учебники, с неприязнью разлепляя слипшиеся от времени и тягот страницы. Сегодня надо опробовать самое страшное. То, что дважды прокляло папу и не смогло сломить. То самое непростительное, о котором не говорят.
Авада…Авада…Нет, не могу, я не могу.
У Лили трясутся руки, хотя она и пытается достучаться до своих окаменевших мозгов с той новостью, что, вообще-то, в руках не палочка, а обыкновенный карандаш. Но это заклятие заставляло волосы на голове вставать дыбом – также, как у некоторых при имени Волан-Де-Морта. Лили боялась не слов. Она разучивает всё это не просто так и должна быть готовой. И если явятся пожиратели смерти и попытаются кого-то убить, она должна быть готовой бить их же оружием. Она выставила вперёд дрожащую руку, с ужасом наблюдая, как карандаш ходит ходуном. Она направила палочку на шкаф, и попыталась сконцентрироваться, вспоминая всё самое плохое. Сириус, с которым, как говорил папа, так похож Джеймс, начиная от прозвища и заканчивая повадками, который пал от руки своей кузины, дедушка Джеймс, погибший, защищая жену и ребёнка, которому даже не дали возможности сражаться в честном бою. Профессор Дамблдор, который спас душу папы мудрыми наставлениями и о котором с болью и теперь вспоминала его преемница. Снейп, который так и не успел узнать, что сын его непримиримого врага назван его именем. Всё то, что дорого, семья, школа, смех учеников, радость каникул и новых учебных будней – всё это может снова померкнуть. И папы может не оказаться рядом. Лили верила в силу отца, но и злые силы не спали и не бездействовали. И они могут быть готовы отразить любые приёмы. Помогли ли Сириусу его защитные заклинания, помогли они Снейпу, который владел ими в таком совершенстве, что даже изобрёл собственные? Рука Лили больше не дрожала, а прямо смотрела на цель с вытянутым вперёд карандашом.
Авада Кедавра!
Громко и чётко. И хотя в голосе не было ярости, агрессии и привычной импульсированности, хладнокровность, с которой непростительно заклятие было произнесено, заставила пробежаться по коже противному холодку. Лили была уверенна - будь палочка настоящей, у неё бы получилось. Она ведь этого и хотела, но почему-то не чувствовала одухотворённости, как бывает, когда старания увенчиваются результатом. Она присела на край стола и отложила изляпанный похожей на кровь субстанцией учебник с мыслями о том, что нужно зайти к мистеру Картеру и попросить прощения за свою глупость в виде прогулов. Попросить дать последний шанс и не относиться предвзято. И – главное – спросить совета по поводу кое-чего важного, что произошло. Она явно делала что-то неправильно, но в упор не могла понять, что. В этот момент она резко повернула голову, услышав шаги в своём направлении. Она настолько увлеклась, что забыла: действие защитных чар прекратилось добрых пятнадцать минут назад. И буквально остолбенела, ошарашено глядя на молодого человека прямо напротив неё, интуитивно пытаясь получше вглядеться в его лицо и вспомнить, где она могла его раньше видеть.

Вы думаете я идиотка, которая не может даже правильно наложить защитные чары? Я считаю, что защитные заклинания не спасут и знания, которыми пичкают на уроках, не понадобятся, потому, что того, о чём мы должны знать, мы там не слышим.
Лили выпалила всё на едином дыхании. На самом деле она хотя хотела просто безразлично бросить своё имя, или в крайнем случае сумбурно проблеять что-то невразумительное вроде того, что это не то, о чём он мог подумать. Самым мерзким было то, что она действительно была полным профаном в защитных заклинаниях – меньше надо прогуливать и больше слушать профессора. Но у неё не было сил на то, чтобы налегать на ЗОТИ и тёмные чары одновременно, именно эти два предмета высасывали привычную кипучую энергию, с чем Лили не могла мириться. И теперь говорила всё это сама, чтобы только не услышать это от незнакомца в лицо. Такая у Лили защитная реакция – обругать себя самой, опередив собеседника и не думая даже, что, может быть, у него в голове совершенно другие мысли по этому поводу. Эмоциональный взрыв не заставляет себя долго ждать. Пропадать – так пропадать до конца.
Я не такая, как папа. И если потребуется отказаться от благородства, я это сделаю. И всё равно, что там разрешено министерством. Если встречусь с пожирателем смерти, не буду пытаться применить защитные чары. Я считаю, что это бесполезно, тёмная магия всё равно сильнее. И я не побоюсь использовать даже непростительные заклятия, если понадобится. Все знают, что с нашей семьёй у них особые счёты, но я не позволю причинить страдания ни моим родителям, ни братьям, ни друзьям.
Лили высказала всё, что думала, и с чувством выполненного долга прислонилась спиной к пыльному шкафу, на котором недавно тренировалась. Вглядевшись в лицо молодого человека, Лили похолодела изнутри – ошибки быть не могло – именно его она видела рядом с папой однажды. Отлично, не хватало к тому, что случилось между папой и братом, добавить их с Лили конфликт, который непременно случится, как только папа узнает последние новости об увлечении дочери. Проклятье. Лили трясёт головой, отгоняя сумбурные мысли, и пытается заставить голос не дрогнуть, а запястья не трястись, как будто в агонии. Её палочка одиноко лежала на столе рядом с книгами, которые Лили недавно просматривала, и она ничуть не сомневалась, что сейчас этот так некстати объявившийся мужчина заберёт её, и Лили больше её никогда не увидит. Ну или, по крайней мере, до разговора с отцом. Она закатила глаза, силясь не думать о своей патологической «удачи». Вот уж ей не помешало бы лучше разбираться в зельях и выпить то самое зелье фортуны, которое однажды помогло папе в сложном вопросе.
Мне даже не стоит просить Вас не говорить никому? Хотя что я спрашиваю, конечно же нет. Меня зовут Лили Поттер, сэр.
Лили не знает, кто он, но точно не ученик, а значит, ничем хорошим для неё это не закончится. Она, конечно, поёжилась от мысли, что всё может быть даже хуже, чем она надеется, но ведь не использовала убийственное проклятие, а только произнесла. Хотя, если её исключат из школы, она такого позора не переживёт. Будет дневать и ночевать под воротами, пока над ней не сжалятся и не отправят хотя бы в помощницы к Хагриду. Но нет, если её куда и отправят, так это в больницу св. Мунго, потому, что только умственно неполноценная волшебница могла вытворить и ещё и подтвердить словами то, что сказала Лили. Она не нашла ничего лучше, как скрестить на груди руки и нахмуриться, вызывающе посмотрев прямо незнакомцу в глаза. Если он думает, что она будет рыдать или умолять его войти в её положение, не на ту напал. О, Мерлин.

Вы рады познакомиться со мной, сэр? Неужели.
Лили ощетинилась, сжав кулак за спиной, пытаясь как можно сильнее впиться в свою ладонь и немного себя отрезвить. Да этот сэр издевается. Она полная идиотка. Нужно было рассказать всё братьям, и пусть лучше бы они намылили ей шею, но она бы сумела им всё объяснить куда лучше, чем незнакомомцу. Братья бы не выдали её папе, да и поверить, что защитные чары Джея и Ала были бы такие же бездарные, как её, не представлялось возможным. Что же, Лили наказана за собственную самонадеянность. Просто очаровательно, столкнуться с аврором при применении запрещённого министерством заклинания. Никогда Лили так не впадала в панику. Если бы сейчас здесь оказался хоть кто-нибудь из  знакомых. Мерлинова борода, вот так попала. Наверное, звёзды легли о неправильно. Потому, что Лили вместо того, чтобы задуматься, что такими вещами не стоит злоупотреблять даже в благородных целях, посмотрела на Веллингтона с неподдельным интересом. Он не собирался ругать её, или ослышалась? Может быть, даже не собирался докладывать о её "проказах" отцу, по крайней мере, не сейчас. Не трогал её волшебную палочку, хотя Лили приготовилась увидеть, как он её ломает, а мадам библиотекарь появляется в дверях и, всплечнув руками, даже не посылает за директором, а прямо сразу сову в Азкабан. Разыгравшаяся фантазия подводила мисс Поттер. Не говоря уже о том, что она содрагалась от мысли, что станет известно отцу, почти не меньше, чем встреча с Лордом.
Мистер Веллингтон, если честно, ушам своим не верю. Мне показалось или Вы действительно...понимаете?
Правая бровь Лили в изумлении взметнулась ввысь. Неусидчивая, неосмотрительная, легкомысленная, ленивая - что только не приходилось девушке слышать в качестве своей характеристики. Но только не то, что характерезует её с положительной стороны.
Дело не только в...Тёмном Лорде. Ведь он был не единственным волшебником, который покушался на власть над всем миром, не так ли? И могут быть другие. А он один раз уже возродился, а значит, это может случится и второй раз. И знаете что? Мне страшно. Просто страшно и всё. Но я не хочу бояться.
Лили нахмурилась снова. Противно признаваться этому человеку в своей слабости. Как же - дочка Гарри Поттера, героя, который одолел самого страшного мага всех времён и народов, сестра Джея и Ала, о которых в школе легенды складывают, и она, которая не вписывается в семью со своими боязнями. Её часто сравнивали с мамой. Но мама была по-настоящему смелой и мудрой женщиной, а Лили -  трусишкой, да к тому же раздражительной и вспыльчивой. Взяла самые "лучшие" черты от родителей и ещё от себя добавила, вызывая сейчас тяжёлый вздох. Разве что Невилл её  хвалил, но она списывала это только на то, что она была не чужой для него, и он хотел как-то приободрить, ну и, к тому же, на травологии Лили действительно не отлынивала и старалась. Но душу вкладывала в эти свои самодельные упражнения в тёмных искусствах.
А вдруг он возродится, мистер Веллингтон? Вдруг захочет отомстить папе? Я постоянно думаю об этом и хочу обучиться всем их приёмам. И даже таким. Вот только практиковаться с карандашом не так уж удобно.
Лили улыбнулась, с горечью отодвинув карандаш в сторону. У неё ведь никогда ничего не получалось правильно. С чего она взяла, что получится в этот раз? Ведь одной сложно чего-то добиться, особенно в таком деле, как это. Наверное, следовало поджать хвост и быть таковой или придумать что-то более дельное, но Лили набрала побольше воздуха и вдруг резко схватилась своей горячей ладонью за руку Ладлоу.
А Вы могли бы показать мне что-то из тёмной магии?
Она почти сама испугалась того, что сказала, но глаза её загорелись медовым огнём, как всякий раз, когда Лили Поттер входила в раж.

Помочь, может и не помогут. Но я по крайней мере буду знать, с чем имею дело и уметь этим пользоваться. Хуже всего - неизвестность. И ещё...меня смущает то, что нам не пытаются рассказать о тёмных искусствах в школе. Это чем-то напоминает мне рассказы папы про миссис Амбридж.
Лили поморщилась, снова начиная раздражаться. Она очень хорошо запомнила рассказы папы про ту препротивнейшую жабу из министерства - интересно, такая же жаба, как Валькирия или того хлеще? - которая вместо того, чтобы учить детей защищать себя ото всех напастей, заставляла их писать идиотские сочинения на идиотские темы, вместо того, чтобы оттачивать практические навыки. Лилс же верила в истино практический подход. Кроме того, она совершенно устала от того, что буквально на каждом уроке им втемяшивали в голову, что бояться нечего и угрозы нет уже многие годы. А именно когда так говрят, начинаешь настораживаться. Лили больше всего боялась не смерти. А того, что она, самая слабая и беззащитная в семье Поттеров, могла бы стать лёгкой приманкой для любого, кто захочет нанести удар её братьям или родителям. Как когда-то отца выманили из укрытия и едва не убили. В тот вечер убили Сириуса, которого им троим так и не суждено было узнать. Хотя папа столько раз говорил, что Джей многое взял от него. Сходное чувство у неё возникло на контрольных - Лили могла потрать ночь для того, чтобы впихнуть в себя как можно больше знаний только для того, чтобы на следующий день не трястись, что её спросят именно то, что является для неё знаком вопроса. Ночь, конечно, не помогала. Но она пыталась, по крайней мере.
Да уж, что я знаю, это точно. Я пришла к выводу, что самая большая сложность тёмной магии в том, что для того, чтобы использовать многие заклятия, надо изначально превосходить своего противника в этом умении, иначе ничего и не выйдет. Заклятие империус, к примеру, или же финито магико. В общем те, что относят к разряду ментальных.
Лили действительно много времени проводила за анализом новых, полученных украдкой знаний, которые она не могла обсудить даже с братьями. Она запомнила все заклинания тёмной магии, но даже представить себе не могла, как пользоваться большинством. Не говоря уже о том, что тренироваться и упражняться в них с палочкой было бы сущим безумием - ведь за ней, как и за всеми несовершеннолетними, присмотр был особый и её легко бы вычислили. Почему она была так уверена, что Ладлоу мог что-то знать о тёмной стороне? Извольте - он был аврором, как и отец Поттеров. И разве не аврору знать о тёмной магии всё? Но Лили пока не выжила из ума, чтобы обращаться за такой помощью к папе.
В общем, если честно, разобраться в тёмной магии без помощи более умелого волшебника на редкость сложно, по крайней мере для меня. К тому же, готовясь самой, приходится тратить на это почти всё время, которое, по идее, надо отдавать и для подготовки к урокам.
Лили нервно сглотнула вставший ком в горле, потому, что внутренний голос сейчас ехидно заметил, что, в отличии от уроков или посещения ЗОТИ, к примеру, ей хватает времени на всякие похождения и прочие нарушение тщательно прописанных для таких, как она, правил. Но, тем не менее, основной сути это не изменяло - быть один на один с тем, что
И это ещё не всё. В последнее время я чувствую странную злость...и не могу вызвать патронус.
Лили сама не знала, почему говорила сейчас всё это Веллингтону. Он, конечно, сочтёт её доверчивой идиоткой и вообще полной занозой, которая прилипла к нему, как банный лист. Но у неё внутри что-то лопнуло, и она не могла больше об этом молчать. Что же касается патронуса, это было самым неприятным из всего. Ей удавалось это заклинание лучше других, но с тех пор, как Лили начала увлекаться тёмными силами и отчаянно зубрить их заклятия, патронус, кажется, решил от неё отвернуться.

Да, Вы правы, но суть одна. Нас не готовят в полной мере к тому, с чем предстоит столкнуться в новой войне. Нас учат выходить из любой ситуации чистенькими и не опускаться до гнусных методов врага. Но лично я предпочитаю запачкаться и заработать себе не лучшую репутацию, чем потерять из-за этого закоса под хорошую девочку тех, кто дорог.
Лили только и развела руками. Что она могла добавить? Она уже всё сказала Ладлоу относительно своих целей и, сама не ожидая от себя подобной степени откровенности, открыла ему то, что наболело на душе. Да что она могла одна? Да, ей нужна была помощь, которую она никогда не просила, но на сей раз это было до ужаса важно. От этого ведь многое могло зависеть. Интересно, что у него на уме? Почему он не пытается вести себя так, как повёл себя любой другой на его месте? А, может быть, просто он ещё не успел стать таким, как отец. Он ещё молод, у него наверняка ещё нет семьи и тех забот, которые обычно есть у всех взрослых. Так что, может, он ещё помнит, как сложно быть учеником.
Я уверена, мистер Веллингтон, абсолютно уверена. И ради этой цели я готова отказаться и от патронуса в том числе. Что-то подсказывает мне, что эти пусть тёмные, но сильные заклинания, будут более действенны в борьбе с тёмными силами, чем многие светлые так или иначе.
Лили говорила твёрдо, потому, что была уверена в том, что поступает правильно. Как можно было бороться с врагом, понятия не имея не то, как именно он будет использовать самые излюбленные свои заклинания, но и как он их вызывает, имея лишь теоретическую базу того, как его отразить. Особенно, учитывая тот факт, что заклинания в битвах, как водится, произносятся невербально, это вообще ей казалось невероятно милым. Лили уже смотрела на Ладлоу без того недоверительного налёта, с которым она встретила его, когда поняла, что защитные чары её - откровенно фиговые. Не то, чтобы Лили была такая уж глупенькая, чтобы вот так запросто довериться первому встречному, но вот самоуверенной иногда она была. И считала, что даже если Лад что-то задумал себе на уме, пусть думает, её дело - получить знания, а уж в какое русло направить их решать она будет сама. Она не опасалась сейчас, что он может направить её также мягко и вкрадчиво, как вошёл сюда. С другой стороны, особого выбора у девочки не было - с тем же успехом она не могла бы довериться никому другому по этому вопросу, и, кстати, это был случай, где рассказ обо всём близким казался ей смерти пободным. Отказаться от замысла на полпути она не могла, но не могла не признать, что сама не справляется с тёмными заклинаниями, они действуют на неё очень сильно, а Ладлоу - вон какой бодрячок. Уж он-то наверняка умеет с ними управляться, и ей покажет, как надо - почему бы и нет. В любом случае, попытаться стоило.
Ну, скажем, думаю, в определённой ситуации будет не лишним и вызвать дементора. Ну, вы понимаете. Только вот будет очень забавно, если он накинется и на меня, а патронус будет где-то гулять. Но, в принципе, это случай частный, кто ищет, тот всегда найдёт. Обуздать ярость - это гораздо важнее. Все уже спрашивают, что со мной за фигня.
Лили даже не пыталась укрыть, что она очень даже думала о том, как именно можно использовать тёмные заклинания, обернув их против врага. Дементриус - очень полезное на её взгляд заклинание - чем самой морать руки, очень удачно было бы призвать того, кто и был для этого создан. Правда, патронус тут точно не будет лишним, потому, что, поцеловав преступника, дементор явно мог нацелиться и на своего "создателя". Хотя, опять же, варианты были всегда - патронуса мог вызвать кто-то другой. Путано и несерьёзно, наверное. Но она верила, что это поможет. Мда, не были бы братья Нотты такими гадкими, она бы осторожно спросила совета - потому, что эти двое слыли славными изобретателями и умели находить оригинальные подходы - то, что нужно сейчас. Но она скорее сдастся Воландеморту, чем попросит Ноттов о помощи. Особенно этого мерзкого Нильса, который только делает, что насмехается над всеми непонятно за что. Лили пристально посмотрела на Ладлоу, пытаясь лишний раз удостовериться, что сейчас он так славно беседует с ней всё-таки не затем, чтобы тихи и мирно сдать нарушительницу прямо в руки отцу. Она упорно не задавала вопрос - почему вы, аврор, помогаете мне, справедливо рассудив, что если он и задумал какую-то свою игру, вряд ли об этом вот так запросто скажет. И тут он, сам не зная, что обнадёжил этим Лили - а, может, сделав это очень даже специально - упомянул, что в его школе тёмная магия не была под запретом - так вот откуда познания. Она была уверена, что он не врал, вспомнив рассказ Гермионы о том, что что-то вроде этого рассказывал ей Виктор Крам. Ей очень не хотелось отвечать на вопрос Ладлоу, но уж раз она просит его о таком, мягко говоря, одолжении, скрывать этого не имело смысла, -
Ну... я подделала разрешение от отца, как Вы знаете, он сейчас числится здесь профессоров. Если узнает, оторвёт мне голову. Так что, думаю, для занятий нам надо подобрать самый укромный уголок в замке. У меня много спец предложений - мы с братьями облазили здесь всё, что только можно.