appearance
Нельзя было давать Радикалам шанса восстановить силы и репутацию, а потому сразу же после февральского теракта мы начали планировать новый, гораздо более сложный и амбициозный.
Сложный не только по своей цели и планировке, но и тем, что задействовано больше людей, чем один я. В нападении на Мунго ключевую роль должна сыграть Веспер, и, вне всякого сомнения, мы бы превосходно справились вдвоём, но для правдоподобия нужно было взять с собой целый отряд. В этом-то и заключалась проблема. Самим выбрать участников операции нам, разумеется, не доверили, иначе мы бы взяли с собой Валериуса и задействовали Роули только на этапе разработки, но никак не допустили к «практике».
Впрочем, могло быть и хуже. Нам могли навязать неадекватейшего Стирлинга (не представляю, зачем бы ему могли поручить хоть сколько-нибудь ответственное задание после прокола в Хогвартс-экспрессе, но возможность такая существовала) или, скажем, бесполезнейшего младшего Малфоя, чтобы он следил за нами, Мерлин знает из каких соображений.
Подготовка заняла около месяца: поиск непримечательных внешностей, чтобы те не оттеняли главного героя грядущего действа, изготовление Оборотного зелья, изучение плана больницы, разведки на местности под прикрытием того же Оборотного зелья и, собственно, план действий. В итоге, к собранию в коттедже МакГинна предварительная работа была завершена, оставалось только отрепетировать действия со всеми участниками, чтобы устранить возможность ошибки на данной стадии, – и ждать. Ждать затишья, чтобы люди вообще и, прежде всего, Аврорат расслабились и потеряли бдительность. Тогда-то мы и нанесём удар.
Надо сказать, что «костюмированные репетиции» мы проводили без главного действующего лица. Всем участникам нападения на Мунго нужно было привыкнуть к действию Оборотного зелья, а также убедиться, что мы успеваем всё закончить до истечения его действия. Веспер же тренировки были не нужны: она мастер перевоплощений, она лучше, чем кто-либо ещё, знает повадки Уолтера и может безошибочно их скопировать. Над этим она работала одна. В первые дни создания образа она даже меня не пускала к себе: вероятно, моё присутствие мешало бы ей сосредоточиться на деталях. Впрочем, я не возражал, доверяя ей самой определять режим работы, а также осознавая необходимость ей самой свыкнуться с подобной трансформацией.
Когда же она достаточно привыкла к перевоплощению в горячо ненавистного ей человека и приступила к оттачиванию голоса, походки и жестов, она позволила мне помочь. Но моя помощь ей не очень-то и требовалась, потому что когда она вышла ко мне в образе Уолтера, она уже идеально его копировала – настолько, что я на пару мгновений забыл, что передо мной моя жена, и, вскочив с места, потянулся за волшебной палочкой. На моё счастье, от резкой перемены положения в моих глазах потемнело, а разум, наоборот, прояснился. Я обрушился обратно на кресло и по мере проступления из темноты черт Уолтера пытался осознать странную двойственность своего отношения к человеку передо мной: к жене, которую я люблю, и к предателю, которого ненавижу. Я огромным усилием сознания напоминал себе, что под идеально повторяющей оригинал личиной Уолтера кроется моя Веспер, что Уолтер не возобладал над ней, что нужно постараться перестать смотреть на неё со всей ненавистью, злостью, жаждой расправы, которые чувствую в каждой клетке своего тела. Мне потребовалось закрыть лицо руками, а затем и вовсе встать и походить по комнате, не глядя на Уолтера Веспер, прежде чем я смог утишить в себе бурю эмоций, извиниться и похвалить её за проделанную работу.
Впрочем, отголосок того ошеломления я чувствовал каждый раз, когда встречал Уолтера работы Веспер, так что работать нам нужно было не только над тонкостями поведения Уолтера, но и над тем, чтобы ненависть не читалась в моём взгляде.
Но сегодня мы оба готовы идеально.
Мы вовремя прибываем в Мунго. Успешно преодолеваем привет-ведьму. В первоначальной версии плана мы должны были захватить её с собой и сразу взять в заложники, но вскоре решили, что это бессмысленно: на нас и так никто не станет нападать в отделении, где пациенты безоружны, а колдомедики едва ли умеют колдовать; а особенно - если мы, едва выйдя из лифта, покажем, что колдуем без предупреждения и совсем не прочь применять Непростительные заклятия на тех, кто не повинуется приказам.
План работал. В строго определённое время в лифт заходят другие участники операции, задачей которых было не допустить, чтобы какому-нибудь калеке приспичило воспользоваться лифтом в это же время. Веспер в образе Уолтера в последний раз даёт указания и напоминает об обязанностях каждого, а я ощущаю прилив гордости и нежности – но быстро беру себя в руки: сейчас нужно, прежде всего, сосредоточиться на задании, а после него я всегда успею высказать Веспер своё восхищение.
Двери едва успевают открыться до конца, а прицельно пущенное заклятие уже взрывает стойку в центре зала. Люди рефлекторно вскрикивают и пригибаются, а заметив нас, падают на пол уже совершенно осознанно. Некоторые, что побыстрее соображают, пытаются сбежать, но безуспешно: я блокирую все входы и выходы, даже окна, чтобы кто-нибудь, не дай Мерлин, не покончил со своей жизнью сам, без нашей помощи. В это время остальные обезоруживают заложников и подавляют сопротивление, если необходимо. Всё идёт как по маслу. Даже реакции людей укладываются в наш план: и молодая целительница, ищущая укрытия в кабинете, и нервный докторишка, первым испытавший на себе Пыточное заклятие, и другой докторишка, пытавшийся вести переговоры. По плану его нужно было бы убить – и я уже как раз собирался это сделать, но Роули взял инициативу в свои руки и потащил трясущегося от собственной невиданной храбрости колдомедика в кабинет, а затем втолкнул туда же до смерти перепуганную и повизгивающую от каждого движения медсестру и, Мерлин знает зачем, пациентку, которая, судя по умиротворённому выражению лица, вообще мало осознавала реальность под действием лекарств. Мне хотелось выругаться, но нельзя было давать кому бы то ни было понять, что у нас не всё под контролем.
Я бросил краткий взгляд на Веспер и, хотя встретился глазами с Уолтом, прекрасно понял, что она хотела мне сказать. Теперь обязанности Роули возьму на себя я, хотя, конечно, с большей охотой я не спасал бы Шварца из его изолятора, а оставался подле Веспер – чтобы мне было спокойнее.
Мы прохаживались по периметру зала, чтобы обеспечить полный визуальный контроль над происходящим. Достаточно быстро я нашёл глазами колдомедика, которому была уготована особая роль. Нам посчастливилось, что на том же этаже, где держали Готфрида, есть человек того же роста и сходного телосложения. Это значительно облегчало задачу.
Он лежал неподалёку от Линча, на что я тому и указал кивком головы. Колдомедик, словно почувствовав на себе пристальные взгляды, заёрзал.
– Эй, ты! – с сильным шотландским акцентом окликнул я его, и колдомедик замер. – Ты-ты, – повторил я, и все, кто лежал в направлении движения моего голоса, постарались сжаться и уменьшиться в размерах, а остальные неспокойно зашевелились, пытаясь при минимуме движений всё же увидеть, к кому я обращаюсь. Я стремительно проследовал к интересующему меня колдомедику, перепоручив надзор над моей стороной другим. – Встать! – рявкнул я на него и, не дожидаясь его действий, схватил за халат и потянул на себя. Колдомедик неловко обвис, но затем всё же подставил неслушающиеся ноги для опоры. – Какого хрена ты делаешь?! Что, жить надоело? – ответом мне было робкое лепетание и поспешное мотание головой. Я устрашающе, насколько только позволяли добрые глаза моей новой внешности, посмотрел на колдомедика сверху вниз, а затем кратко перевёл взгляд в сторону, где, как я знал, находится изолятор. Уловка сработала: испуганный колдомедик повернул голову по направлению моего взгляда.
– Что у вас там? – снова рявкнул я на него, хорошенько встряхивая его за лацканы халата. Трясущимися губами он пытался что-то ответить, но я и слушать не стал. – Веди меня, – приказал я, швырнув его в сторону нужного мне коридора и направив на него палочку. – Учти: одно малейшее подозрительное движение – и в спину тебе летит зелёный луч. И, можешь не сомневаться, попадёт, – напутствовал я, наскоро составляя угрозы из своего несколько ограниченного словарного запаса с шотландским акцентом.
– Пожалуйста, сэр, – робко бредя вдоль уже распахнутых палат, молил колдомедик, – пощадите, сэр, у меня дети, сэр, – он чуть повернул голову, видимо, собираясь жалобно на меня посмотреть, но я оборвал его окриком:
– Заткнись! – мне было прекрасно известно, что никаких детей у него нет, так что эта его откровенная ложь меня порядком разозлила. Его счастье, что я пока не мог никак повреждать его тело, чтобы он не слишком отличался от Готфрида, иначе он получил бы пару заслуженных ударов огненным хлыстом по спине. – А не заткнёшься – я не поленюсь и выслежу и детей твоих тоже. Эй! Руки держать так, чтобы я их видел!
Колдомедик брёл вперёд, с каждым шагом всё меньше представляя себе, куда я хочу с его помощью попасть, а потому сбавлял скорость всё больше. Я потерял терпение:
– Imperio! – буркнул я, обгоняя его, и возглавил шествия, таща его за собой, словно на поводке. Я и без того планировал заколдовать, чтобы он никуда не сбежал от изолятора, но до него оставалось ещё около тридцати футов и с такой скоростью мы едва ли бы достигли его вовремя.
Наконец в самом конце коридора показалась дверь с тяжёлой железной решёткой, за которой держали моего коллегу.
– Открой дверь, – уже без акцента приказал я колдомедику. Пока тот копался с ключами, я стукнул по двери кулаком, а затем и ногой в тяжёлом ботинке. – Эй, Гот, просыпайся, пора валить отсюда, – замок издаёт металлический щелчок и дверь открывается, – если, конечно, ты не предпочтёшь здесь задержаться, – едко добавляю я, заглядывая в тёмную убогую комнатушку с решётками на окнах. Пока Готфрид смотрел на меня, недоверчиво прищурившись и явно не узнавая под Оборотным зельем и медицинской маской, я достал из кармана флягу с зельем, которая услужливо разлила содержимое по двум созданным мной стаканам. – Ах, простите, как невежливо с моей стороны, – усмехнулся я, протянув руку к колдомедику и практически по-дружески положив её ему на плечо. – Готфрид, это Хэнк Хили. (Идеальная фамилия для колдомедика, не правда ли?) Хэнк, это Готфрид. Ты ведь не против пожертвовать для него свой волос, – не слишком церемонясь, я вырвал клочок волос с затылка Хэнка, – и поменяться с ним своей одеждой? Нет? Я так и думал. Большое спасибо, – к этому времени я успел добавить волосы колдомедика в один из стаканов и размешать. Я говорил и действовал быстро, не теряя драгоценного времени. – Ну, чего стоишь? – нетерпеливо обратился я к Готу. – Волос в стакан, одежду Хэнку. И поживее, у нас не так много времени.
Отредактировано Hildebrand Macnair (2016-07-15 19:02:15)
