Задумчиво подперев рукой подбородок, Луна изучала раскинувшуюся перед ее глазами картину будущего. Стопка карт Таро лежала слева рубашкой вверх. Справа же лежала перевёрнутая карта. Лукавый взгляд Шута подмигивал Полумне, звеня своим колпаком с бубенчиками. Не перевёрнутый.
- Кто же ты такой... - отхлебнув молочного кофе из голубой чашки без ручки, Полумна открыла еще две карты по бокам от шута. Король и королева кубков, младший аркан. И каждому, кто хоть немного сведущ в гадании на картах, станет понятно, что Шут наш не один одинёшенек на всем белом свете. Еще карта - Солнце сверху. Озаряет будущее. И еще россыпь младших мастей тех же кубков. Брови Полумны удивленно (насколько это возможно при ее привычном удивленном выражении лица) изогнулись вверх.
- А я думала, что День Святого Валентина еще через пару месяцев.. -
От раздумий ее отвлёк шум из смежной с кухней и лестничным холлом комнаты, возвещающий о том, что принимающий душ человек только что ошпарился потоком горячей воды. Ну и что-то там еще было про чью-то бабушку и какой-то корнеплод, расслышать было трудно.
– Да здравствует утро! - вместе с облачком пара, в кухню ворвался младший брат мужа Полумны - Мэтт. Хозяйка кухни даже йокнула от неожиданности.
- Фата Морганы! Это ты, Мэтт! - улыбнувшись, Полумна деликатно потупила взгляд, продолжая раскладывать карты. - Милый, я понимаю, ты любишь самовыражение, но, будь добр, надень штаны!
– Прости, Лу, я никак не могу привыкнуть, что ты снова дома, - довольный собой, Мэтт показал все свои двадцать восемь зубов, однако полотенчик так не трансформировался в штаны. Видимо, в понимании Мэтта, это может подождать. – Какао еще есть?
– На плите, - не отрываясь от карт, ответила Луна. – Я удивлена, что ты такой ранний и такой бодрый, - спокойно продолжила она, убирая за ухо серебристую прядь волос. – Учитывая твое раннее и шумное возвращение домой с предрассветной росой, - миссис Скамандер бросила многозначительный, но теплый взгляд на деверя. Будучи объяты сладким сном, чета Скамандер мигом проснулась, услышав грохот разбившейся вазы. Пробурчав "все в порядке, это Мэтт вернулся", они благополучно заснули снова.
– Виновен! Прости, Лу, я не нарочно, - парень уселся рядом с Полумной, и какое-то время наблюдал за ней, попивая какао.
– Кстати, я хотел сказать... рассказать... предложить! Да! - Мэтт ерзал на стуле совсем как маленький мальчик, которому вот-вот дадут конфету после того, как он съел всю кашу. – Как насчет сходить сегодня всем вместе поужинать? Я угощаю! - Полумна удивленно уставилась на него, проверяя, действительно ли она услышала то, что услышала. На ее памяти Мэтт еще никуда не приглашал их просто так, если не считать бар, в котором он работал в Дублине. А потому  совершенно логично Луна спросила:
- Ты нашел работу?
– Лучше! Я влюбился! - Мэтт сиял ярче, чем рождественская елка.
- Потрясающая новость, Мэтт!
- Да, я знаю! Я очень хочу собрать вас всех за одним столом! Вы же приедете с Рольфом?
- Да, конечно! Я надену свою фиалковую мантию. У всех влюблённых аура фиолетовая...

Тем же вечером, сидя в Дырявом котле в ожидании Мэтта и его новой пассии, Полумна с Рольфом обсуждали, как хорошо это может сказаться на младшем Скамандере. Может он наконец осядет в Англии, а может наоборот уедет на другой конец света, например в Австралию. Луна заботливо поправила бабочку мужа, после чего нарисовала руками в воздухе символ, отпугивающий нарглов, что со стороны было больше похоже на то, как она вела бы себя, если бы ловила муху, а потом сдувала бы ее с ладони.
- Не волнуйся. У Мэтта хороший вкус. Он всегда дарит мне очаровательные кактусы! Вот увидишь, его девушка просто чудо! А вот и он! Ой.. они! - поправилась Луна, увидев в дверях паба деверя и его лучшего друга со школьных времен Рори Нолана. Она помахала им, чтобы они заметили их из дальнего угла зала.
- Мэтт! Как чудно, что ты решил собрать всех своих близких! Жалко только, что Лисандр с Лорканом приедут только завтра... но кто-то опаздывает, не так ли? - понимающий, и нисколько не обвиняющий взгляд Мэтту. Ох уж эти девушки, такие непунктуальные!
- Здравствуй Рори! - улыбаясь, обратилась она к спутнику Мэтта. - Как ты поживаешь?

Выпьем за любовь! ©
В общепризнанных кругах бытует мнение, что любовь определенным образом влияет на мозг тех, кто поддался этому чувству. Проще говоря, любовь отупляет. Хотя, и это слово не совсем подходит. Любовь вводит объекта в состояние бешеной эйфории, забывчивости, а так же притуплённой чувствительности к внешним факторам. И если одни особи (с рациональным складом натуры) способны противостоять этим симптомам и вести привычный образ жизни, то другие совершенно ничего не могут поделать, а способны лишь отдаться этим чувствам в надежде, что когда-нибудь все вернутся на круги своя.
Так вот, Мэт был из числа вторых.
Более того, он даже не замечал за собой никаких изменений, кроме прилива сил. После долгих месяцев запоя депрессии и борьбы с самим собой в четырёх стенах дублинской квартиры, он наконец-то почувствовал себя человеком. Рори, колдомедик от Бога, вылечил его в один приём, используя при этом, правда, несколько нетрадиционные методы лечения. Не будем углубляться в эти методы, скажем лишь то, что Мэтт был в состоянии гонять белок по Гайд-парку, прихлебывая Гиннес декламировать Шекспира со стойки бара, а так же каждому встречному на улице представлять "любовь всей его жизни Рори" или покороче "это мой парень! Мой парень, девчуля, тебе не светит откусить и кусочка этого пирожка!"
Стоит ли удивляться, что через сутки столь бурных скитаний по местам былой славы с любовью всей его жизни, Мэтт был уверен, что уже весь мир в курсе их личного счастья. В частности, этому убеждению поспособствовала и смена статуса в фейсбуке. И не столь важно, что им уже года два никто не пользуется, особенно чета Скамандер. Наивно, но еще с послешкольных лет Мэтт мечтал, как сменит этот чертов статус, чтобы все увидели, как ему плевать на мнение других с высокой колокольни, и что даже в этом полном предрассудков мире он нашёл свою половинку.
И Все было идеально! Мэтт одел свой лучший твидовый пиджак и бардовую бабочку, так что теперь они с Рольфом были больше похожи на братьев, чем обычно. Они потратили больше часа на то, чтобы подобрать бабочку Рори, и такие красивые, с горшочком белых крокусов заявились в Дырявый котёл. И Мэтт был уверен, что их счастливые физиономии сразу скажут все, что нужно Полумне и Рольфу, потому что как можно не догадаться?
-... Но кто-то опаздывает, не так ли? - многозначительный взгляд и голос Луны ввёл Мэтта в ступор, в котором он провёл пару секунд с взглядом "я не забыл выключить утюг?"
Наконец, сообразив (на свой мотив), что Луна имеет ввиду, Мэтт, пустив в ход все своё джентльменское обаяние, вытянул руку и повернулся к завсегдатаю бармену, который, по мнению Лу, опаздывает с принятием заказа.
- Том, будь добр, нам сливочного пива! - Том, который уже был в курсе происходящего после вчерашнего выступления Мэтта на стойке, лишь ухмыльнулся, пробурчал себе под нос "или чего покрепче", и уверенно плеснул в бокалы огневиски.
Тем временем Рори начал рассказывать Скамандерам о своих делах, и Мэтт, не без гордости, ловил каждое его слово, про себя отмечая, каким уверенным стал Нолан. Потом он, поймав на себе взгляд брата, смущенно улыбнулся. Рольф всегда отличался более аналитическим складом ума, что, собственно, здорово помогало в его профессиональной деятельности. Однако, Мэтт словно бы услышал, как напряжённо крутятся шестеренки в голове брата. Он еще некоторое время смотрел ему в глаза, продолжая улыбаться, но уже без смущения, и было в его улыбке нечто такое, словно бы он заранее извинялся за шалость, которая еще не произошла, но неминуемо произойдёт. Он отвёл взгляд, лишь когда рук Рори дотронулась до его плеча, а потом сжала его. Они встречались всего каких-то двадцать восемь часов, но Мэтт почувствовал, что Рори явно имеет что-то конкретное ввиду под этим жестом.
- Но скажи, Мэтт, зачем же ты нас всех здесь собрал? Есть какая-то особая причина отрывать меня от работы, а Луну и Рольфа от исследований? – Мэтт сглотнул. Он явно не ожидал, что Рори будет столь категоричен. С другой стороны, его наверняка могло задеть то, что Мэтт не поговорил со родней заранее, хоть и был инициатором встречи. Мэтт смутился. В его представлении отношения заключались в том, чтобы делить все поровну и делать все вместе. Он же специально хранил интригу, чтобы Рори тоже поучаствовал в происходящем. А тут какая-то нестыковка. С чувством, как будто у него отобрали конфету, Мэтт посмотрел на Рори, и только озорной взгляд последнего вернул ему прежнюю веселость.
Дождёшься у меня, Нолан. Отшлепаю тебя дома как следует.
- Да, есть! Есть такая причина! Спасибо, Том, - порция пива как раз подоспела вовремя, и Мэтт, взяв кружку, встал со своего места. - Я хочу с-сказать ва...ам. Я собрал вас з-здесь, чтобы объявить, - заикание снова вернулось к нему, как всегда, когда он нервничает. Том не без интереса жевал зубочистку, стоя поблизости и подпирая колонну, явно был заинтересован в исходе событий, иначе что еще рассказывать заядлым сплетникам Котла завтра утром. Мэтт понял, что Рори все еще сидит, поэтому сел и он. Потом он вспомнил, что хотел сказать это стоя, потому что так торжественнее, и снова встал, чуть не опрокинув стол. - Я, то есть мы! То есть, вернулся я, а мы - это уже потом, не сразу. Очень долго мы не... но потом я! - он понял, что окончательно запутался. Ораторское искусство никогда не было его сильным местом. Надо был исправляться. - Короче... за любовь! - он сделал большой глоток пива, для храбрости, и, почувствовав бОльший прилив алкоголя, чем ожидал, рывком наклонился к Рори и поцеловал его, притянув к себе.
- Во-о-оу! - отрывались от Нолана, он аж подпрыгнул от радости. Оковы неведения сброшены, а дальше не будь что будет.

Мой Мэтт на мгновение так смешался, что и я усомнился в справедливости своих игривых упрёков. Впрочем, я тут же припомнил, что уговор был точно таким: как только Мэтт слез вчера с барной стойки, на волне воодушевления он объявил, что Рольфу и Луне тоже всё скажет сам. В конце концов, его родственники.
Сообразив что-то в своей буйной неорганизованной спонтанной голове, Мэтт заказывает всем сливочного пива, и пока я вполне удовлетворён течением событий и с преувеличенным вниманием слушаю рассказ Рольфа о картофеле, одуванчиках и прочих Тони Зеллерах, весьма профессионально имитируя активное слушание, хотя мысли мои сосредоточены на том, что случится через несколько минут. Я киваю в особых местах повествования, о которых я догадываюсь по интонации и мимике, а не по содержанию, и пустыми сообщениями поддерживаю Рольфа: «М?», «Надо же!», «В самом деле?», «Ну и ну!», а сам предвкушаю, как мы с Мэттом расскажем наконец Скамандерам о нашем счастье.
Том принёс огневиски, и я хотел было мягко указать ему на ошибку (должно быть, он перепутал столики), но Мэтт с реакцией ловца национальной сборной по квиддичу хватает стакан и взмывает (по-другому не скажешь), чтобы произнести тост. Остальным не оставалось ничего другого, кроме как тоже взять по стакану огневиски. Три хмельных Скамандерам? Ой, что-то будет.
Я с волнением и восхищением смотрю на Мэтта снизу вверх. Я узнаю его сейчас с новой стороны, и эта сторона нравится мне так же, как и все остальные. Мой вдохновляющий Мэтт, мой изобретательнейший Мэтт, мой никогда не лезший за словом в карман Мэтт сейчас запинается и сбивается. Возможно, это особый язык Скамандеров, о котором я не слышал? В принципе, мне из непоследовательной речи Мэтта и его то приседаний, то снова вскакиваний всё понятно. Насколько понятно Скамандерам, сказать не могу, потому что Мэтт полностью завладел моим вниманием.
– Короче… за любовь! – возвестил Мэтт, порядочно отхлебнул огневиски и, резко наклонившись, поцеловал меня. Я, признаться, такого окончания тоста не ожидал, а потому отреагировал несколько скованно. Поначалу. Я скосил взгляд на Скамандеров и из-под приопущенных ресниц наблюдал за сдержанным, но дружелюбным удивлением на их лицах. Это – вместе с самим поцелуем и вкусом огневиски – позволило мне несколько расслабиться и до окончания поцелуя (такого же неожиданного, как и его начало) успеть на него ответить, положив левую руку на шею Мэтта. Казалось бы, вчера мы с Мэттом так часто показательно целовались на радость и зависть толпе, что я должен был бы привыкнуть к зрителям, но Скамандеры – необычная публика. Видимо, потому что они знали меня раньше и я надеялся на продолжение нашего знакомства, в то время как посетители Дырявого котла вчера были по большей части незнакомцами и детей с ними крестить я не собирался.
Мэтт прервал наш поцелуй, знаменовавший жирную точку в его тосте, и уселся наконец на место, порядком захмелевший. В краткое мгновение последовавшего молчания мне стало ужасно неуютно: в застывших выражениях лица Луны и Рольфа я никак не мог распознать, как же они отнеслись к новости и публичному проявлению чувств. Я – «полноценный целитель»! Ну что ж. В своих личных делах я слеп и неумел, как прежде. Я с надеждой и неловкой, постепенно угасающей улыбкой смотрю то на Луну, то на Рольфа в ожидании более определённой реакции.
– Ну… значит, мы больше никого не ждём? – после, казалось, целой вечности конфузливого безмолвия несмело предположил Рольф, и у меня на сердце значительно полегчало.
– Нет, Рольф, – мягко подтверждаю я его догадку – неосознанно используя свой аккуратный профессиональный тон, – все уже здесь, – и с этими словами я беру Мэтта за руку, переплетаю свои пальцы с его – чтобы ни у кого не осталось ни малейшего сомнения в том, как следует интерпретировать слова Мэтта.
– Рад тебя видеть, Рори, – добавил Рольф, а я расплылся в польщённой улыбке. Всё прошло легче, чем я думал. (Но прошло ли?)
Я отпил огневиски – за любовь же пьём! – и мгновенно захмелел.
– А что вы делаете на Рождество? – с максимально контрастным предыдущему поведению энтузиазмом спросил я, едва не подпрыгнув от осенившей меня идеи. Я обернулся к Мэтту, чтобы проверить, заразился ли он уже моей потрясающей идеей или нет, и чуть крепче сжал его руку. – Было бы здорово отметить всем вместе – как одна семья! Я печенек испеку! – Засим считайте, что доктор Нолан уступил своему собственному сорту мистера Хайда – мистеру Безудержное Веселье.