Первый самостоятельный урок для любого юного преподавателя, без сомнения, - стресс. Конечно, ночью перед этим ты продумываешь слова, которые скажешь, тему, с которой начнешь, шутки, которыми разрядишь обстановку и создашь атмосферу непринужденного поглощения знаний. Собственно, Пейтон не был исключением - ночью он не спал, нервно гладил кошку и записывал, записывал на бумажку все свои идеи, все, что хотел сказать и уместить в один час.
И вот сейчас он шел по коридору, видя, как несколько шестикурсников заходят в класс, тот самый класс, в котором ему предстояло сейчас целый час говорить, шутить, отвечать на вопросы и производить благоприятное первое впечатление. Потому что оно, это первое впечатление - самое важное, разумеется, и уже в зависимости от того, каким получится первый урок, будут удаваться или не удаваться остальные. Тем временем, шагов до кабинета оставалось совсем немного: вот их и вовсе не осталось, и Пейтон, медленно и спокойно выдохнув, нацепил на лицо свою фирменную солнечную улыбку и вошел в класс.
Теперь самое главное - не забыть, что он хотел сказать и с каким выражением.
- Всем доброе утро, - Пейтон улыбался и вообще изо всех сил изображал из всей своей фигуры воплощенную расслабленность - пока это ему удавалось. - Меня зовут Пейтон Смит, и я ваш новый профессор Маггловедения. Я очень рад видеть вас здесь, выбравших такой интересный предмет для дальнейшего изучения.  Для чего нам, магам, вроде бы, оторванным от маггловского мира, необходимо это изучать? - он быстрым почерком набросал мелом на доске название предмета и подчеркнул его довольно бодрой линией, после чего повернулся к классу рассматривая реакцию на риторический вопрос. - Как известно, сейчас всемирное Магическое Сообщество всячески поддерживает мирное сосуществование параллельных миров - маггловского и волшебного. Если мы хотим идти в ногу со временем, мы не должны существовать в неведении того, как нам вести себя, если мы вышли на эдинбуржскую Роял Майл и хотим поймать 22-ой автобус, не так ли?
Класс сопровождал его слова несколько неуютным молчанием, и Пейтон понял, что ему необходимо много улыбаться, много говорить и по возможности много спрашивать - потому как долго выдержать такой игнор для него представлялось сложным. Почему у профессора Брауна на уроках было так весело? Все вели себя, как хотели, приносили еду, пили чай, угощали самого преподавателя и иногда Пейтона, шутили, разговаривали, задавали интересные вопросы... Может, Пенни удастся вскоре завоевать доверие старшекурсников и стать для них неплохой заменой? А может...?
- Простите, а вы не подскажете, где сейчас профессор Браун? - неожиданно раздалось с предпоследней парты, и Пейтон прищурил глаза в очках, чтобы получше разглядеть хозяйку голоса. Коротковолосая, с дерзкой улыбкой на губах, в целом милая девушка, сидела, откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди, и пристально смотрела ему прямо в глаза. Пейтону стало неуютно, и он снял очки.
- Хороший вопрос, - не очень громко сказал он. - Извините, что сразу не оповестил вас о том, почему, собственно, я, бывший практикант, вступил в этом году в должность преподавателя. Профессор Браун считал себя уже человеком в летах, ему было трудно вести так много занятий и, более того, переживать отрыв от семьи на столь долгое время. Он подал в отставку и живет теперь, насколько я знаю, в Норвегии, периодически отъезжая в экспедиции в Африку для изучения обычаев тамошних маггловских народов, а именно, немногих оставшихся без влияния цивилизации. Тем, кто захочет, я могу дать его норвежский адрес, я думаю, ему будет приятно получить от вас весточку. Я ответил на ваш вопрос, мисс... Стоун, не так ли?
Тишина воцарилась снова, и на этот раз Пейтон не стал держать паузу, а поспешил ее прервать.
- Раз нас не очень много, - сказал он с нервной улыбкой на лице, надевая очки обратно, - то прежде чем начать занятие непосредственно по теме, я бы хотел познакомиться с каждым из вас лично, чтобы потом не возникало вопросов. Как я уже сказал, профессор Смит. Пейтон, - добавил он после небольшой паузы.

И почему, когда ученик недвусмысленно оскорбляет учителя, все оборачивают в его сторону головы с невероятно уважительной солидарностью?
Впрочем, это была не первая досадная мысль, которая пронеслась в голове у Пейтона. Ни один ученик - их в классе было действительно немного, но все же - не поспешил подняться с места и представиться новому преподавателю. Неужели в поведении Пейтона было мало почтения к их возлюбленному профессору Брауну? Кажется, он с такой добротой отозвался о нем, что сложно было его в чем-то упрекнуть. Неужели он неаккуратно одет, неужели у него не выглажен воротник? Он обратил на это особое внимание вчера вечером... эээ, ночью. Неужели он слишком молод, чтобы учить их? Он старше их почти на десять лет, и "молод" - не значит "неопытен"!
Когда молодая особа на предпоследней парте повернулась к Пейтону боком и демонстративно, подростково-глупо уткнулась в какую-то книгу, первым его порывом было - одернуть. Однако потом он решил, что такая факультативная дисциплина, как Маггловедение, не требует внимания всех учеников, и не должна быть внимательно изучена каждым. Только желающие, только те, кто действительно рвется постичь ее тонкости, - а те, кому милее романы, пусть сидят тихо, не мешают, да экзамены как-нибудь сдают. Нет, Пейтон, слышал о мисс Стоун как о талантливой ученице и, конечно, хотел бы заручиться ее вниманием на своих занятиях, однако - насильно мил не будешь, правильно гласит маггловская пословица. Смит решил просто проигнорировать ее поведение.
- Так, хорошо, - спокойно и улыбчиво отреагировал он, не показывая свое раздражение и волнение, - если вы все желаете остаться инкогнито, то я буду обращаться к вам произвольно, так что не обессудьте, таинственная незнакомка с Мопассаном, хаффлпаффовец, пытающийся заколдовать шоколадку, и многие другие. Да, кстати, мне не очень нравится то сокращение, которое вы, miss Whip-tongue, использовали для моего имени, а потому прошу придумать что-нибудь немного более оригинальное и менее глупое. Если кто-нибудь все-таки захочет получить адрес мистера Брауна из моих рук, - обращайтесь после урока, - пропел Смит почти весело и, схватив свой листок с конспектом, завел: - А сегодня я собираюсь начать занятие - да, я все-таки собираюсь его начать - с вводной темы об истории связи маггловского и магического миров и их взаимоотношений. Прошу тех, кто пришел сюда учиться, а не отсиживать часы, пролистать это нуднейшее вступление в вашем учебнике и открыть девятую страницу. Там есть картинки, на которые будет занятно взглянуть, слушая мой рассказ.
Тут Пейтон аккуратным взмахом палочки включил подготовленный диафильм, и на экран спроецировалось достаточно четкое изображение: черно-белая ксилография двух первобытных людей, шамана и вождя.

Не получается первый урок. Ну просто не получается. А почему? Потому что какая-то тупая выскочка без малейшего понятия о морали и такте пытается вывести его из себя и, кажется, почти преуспевает!
Слова Стоун перебили Пейтона на середине предложения, и ему стоило громадных усилий, чтобы не обернуться и не заорать на нее. Однако он сдержал себя, он не стал этого делать. Спокойно, Смит, спокойно, ты всегда успеешь выгнать ее из класса с вычетом очков Хаффлпаффу, но не надейся, что такие действия прибавят тебе уважения со стороны учеников. Может быть, это и поможет навести в классе порядок, может быть, тебя наконец смогут воспринять как преподавателя, а не как шута горохового, но потенциальный член аудитории в виде Валентайн Стоун, одна штука, - точно будет потерян, что будет очень, очень неправильно и нехорошо. Впрочем, если так будет продолжаться, ничего другого тебе и не останется, Смит.
Пейтон тихо выдохнул, собравшись с духом, и, обернувшись от доски и глядя на хаффлпаффку, ядовито и зло отрезал:
- Юная леди, я вам не младший брат, чтобы применять ко мне подобные обращения и разговаривать со мной таким тоном. Я понимаю ваше разочарование из-за ухода профессора Брауна, но ведите себя прилично, и, возможно, вы сможете найти для себя нечто полезное в моих уроках. Если вас что-либо не устраивает, профессор МакГонагалл, которая нашла меня достаточно компетентным для преподавания, может выслушать ваши претензии. А сейчас прикусите ваш длинный язычок и вернитесь к занятию или хотя бы к книге, чтобы мы с остальными учениками имели возможность продолжать урок. Спасибо.
За их словесной перепалкой наблюдали с большим интересом другие ученики; Смит знал, как было важно а) не начать заикаться, б) не сказать ничего грубого и в) не подать виду, что ему страшно, стыдно и вообще неловко. Он не привык никого отчитывать, у него не было своих детей, он был самым младшим ребенком в семье и не знал, что нужно делать, когда дети ведут себя плохо. Пейтон со страстью во взоре взглянул на колбы с разноцветным песком, отсчитывавшие количество очков факультетов, но сдержал себя.
- Итак, продолжим. Магические и маггловские ученые сходятся в определении точки отсчета существования человека на земле - 200 тысяч лет назад. Не вызывает сомнений, что генетическая ветвь, по которой развивались магглы и волшебники, изначально была идентичной, и лишь в процессе эволюции в маггловской семье однажды появился первый волшебник: таким же случайным образом, как это происходит и по сей день. Если учитывать уровень сознания тогдашнего человека, скорее всего, происхождение мага считалось божественным, ведь он мог добывать огонь без особых усилий, помогать на охоте, лечить людей. Поэтому чаще всего волшебники общинно-родового строя становились служителями "высших сил", шаманами, и...
Пейтон немного успокоился, пока рассказывал и переключал слайды. Ему казалось, что он уладил все, и интересная тема наконец-то будет рассказана.

Пейтон мог достаточно долго терпеть. Пейтон не был человеком, которого каждое наглое замечание заставляло внутренне вскипать и вымещать напряжение тут же, хватая бейсбольную биту и лупя всех вокруг до мозговых травм. Он мог достаточно терпеливо сносить личные оскорбления, потому что считал людей, наносящих их, завистливыми злобными пустомелями, а, следовательно, недостойными внимания. Однако оскорблять дело его жизни, и, более того, его семью было последним делом даже для недостойных внимания пустомель.
Какого черта эта маленькая, недоученная выскочка имеет право раскрывать рот и произносить эту во всех отношениях хулу в его адрес?! Пейтон же слышал: многие были довольны его рассказом, почти весь класс шикал на нахалку, советуя ей помолчать и не перебивать, ведь "этот новый парень совсем не плох, что ты так взъелась?" Неужели надо было довести до белого каления человека просто потому, что сегодня левая пятка твоей правой ноги возжелала священной войны?! И почему нельзя, черт подери, заткнуться посередине своей "речи", внимая мудрым указаниям однокурсников?! Неужели надо довести весь этот цирк до точки невозврата?!!! Браун расписывал ее как свою лучшую ученицу, что она сейчас, черт возьми, вытворяет?!
"Ах ты..." - проскрипел про себя зубами Пейтон, уже в который раз прерывая урок, чтобы унять весь этот балаган, который теперь зашел слишком далеко. В горле у него все просто клокотало от праведного гнева, злобы и обиды, абсолютно незаслуженной обиды: что он сделал не так? За что она говорит ему эти гадости? Почему заставляет вновь ощутить ту детскую, старую боль безотцовщины, почему она тыкает раскаленным прутом так метко в цель? Почему он, в конце концов, начинает чувствовать такую слабость под напором ее нападения?! Надо было срочно положить этому конец. В конце концов, он старше ее на десять лет, а может, и на больше, и ей ли так издеваться над ним?!
- Минус пять баллов Хаффлпаффу! - в одной из четырех колбочек желтый песок мерно посыпался вниз. - Мисс Стоун, ваше поведение переходит  всякие границы! - очень убедительным и суровым - неожиданно для себя самого - голосом рявкнул Пейтон на Валентайн. - Учитель здесь я, и не вам указывать мне, какую тему мы сейчас будет проходить! Достаточно многие ученики в этом классе хотят продолжить обучение без вашего вмешательства! Так что заткните вашу словесную клоаку, или я буду вынужден выставить вас за дверь прямо сейчас и впоследствии назначить вам отработку, - а я совершенно не хочу подобного исхода! Вам все ясно?!!

В жизни Смита было очень немного моментов, когда он был по-настоящему ошарашен и не знал, что сказать. Он умел прогнозировать ситуацию и почти всегда знал, к чему его приведет то или иное действие, и мало кто на этом свете вообще мог сильно его удивить. Пожалуй, однажды его очень удивила девчонка, ударившая его по голове портфелем ни за что ни про что. Ну, еще его очень удивила Лара. Надо сказать, его удивляли только женщины - потому что это были самые загадочные и неизученные существа во всей вселенной, и от них всегда можно было ждать чего-то невнятного.
И этот раз не стал исключением. Его как будто облили холодной водой, и весь гнев сразу улетучился, как газ в какой-нибудь химической реакции, оставив только недоумение и страх. Ну разве мог он представить себе, что эта нарочитая грубость, эта едкая злоба, рвущаяся из девчонки наружу, была лишь естественной реакцией на расставание с "другом"? Как же он сразу это не понял?! Он ведь сам видел, как его собственная сестра приходила домой в слезах, кричала на всех, раздражалась, а потом просила прощения и рассказывала ему и маме о том, как увидела своего кавалера с другой девицей - ну и тому подобные девчачие страсти. Конечно! Как это естественно! А он - накричал, не понял, снял баллы... Вот он бесчувственная свинья!
Когда Валентина начала всхлипывать и извиняться сквозь слезы, Пейтон так густо покраснел, что даже уши его вспыхнули от стыда. Он растерянно и испуганно смотрел на нее, прячущую свое лицо в ладонях, и искренне верил в то, что такая милая и чистая девушка просто не могла бы его обмануть, что ее грубость - действительно плод душевной раны.
- Валентайн... Мисс Стоун, я прошу прощения, я... я не знал... - прерываясь и чуть ли не заикаясь произнес Пейтон, переминаясь с ноги на ногу и теребя в руках палочку, как будто он стоял у доски не как учитель, а как ученик, отвечающий невыученный урок. - Плюс... пять баллов Хаффлпаффу... - Он снял очки, и его немного близорукие глаза забегали по сторонам. - Вы тоже поймите меня, это мой первый урок, мне очень тяжело вести его, если меня прерывают. Вы можете выйти, если вам сложно сейчас заниматься, потом вернетесь, если будете в состоянии...
Пейтону ужасно хотелось загладить свою, как ему казалось, страшную вину. Ведь роль преподавателя состоит в том, чтобы отличать злостное хулиганство от одноразовой истерики под давлением обстоятельств. Профессор Браун, вероятно, обладал этим умением. Вот почему она так расстроилась, что его заменил Пейтон. Браун бы понял ее, выслушал ее спокойно, нашел бы причину, дал совет, дал выплакаться на груди... А он, на что годен он?! Совершенно никудышный учитель!
- Честное слово, я не хотел вас обидеть... - промямлил Пейтон, видя, что Вэл продолжает заливаться слезами. - Я могу заварить чай, зеленый чай, хотите?