- Профессор, вы... вы ЭТО видели?! - пароходной сиреной оглушил Смита вчера мерзкий старческий голос. В тот момент он, - Смит, то есть, - фальшиво насвистывая что-то из битлов, никого не трогая, починяя примус, двигался в свой кабинет из запретной секции библиотеки, где опять до вечера просидел над какой-то книжкой о темных волшебниках, - ни черта не запомнив, но всё равно почему-то чувствуя себя более готовым к неожиданностям. Однако неожиданности подоспели как-то слишком неожиданно, и он не успел к ним подготовиться. По привычке Смит подпрыгнул: инстинкты, заставляющие бояться и ненавидеть Филча, а также помнить его голос настолько хорошо, чтобы в кошмарах являлся, до сих пор еще брали верх над здравым смыслом. В его голове автоматически заметались отчаянные мысли: аааа, Филч видел меня в запретной секции, сейчас с Гриффиндора снимут баллы, нажалуются МакГонагалл, и она меня отправит на отработку, что-нибудь мыть, конечно, или кормить флоббер-червей, какая мерзость... Только спустя секунд пять Смит вспомнил, что он профессор, что у него есть официальное разрешение для посещения запретной секции, а также что ему уже 27 лет.
Взрослый и серьезный профессор Пейтон Ричард Смит двадцати семи лет от роду обернулся. Филч, дико раздувая ноздри, едва не дыша сквозь них огнем, одной рукой держал за ухо хныкающую девочку, а другой буквально тыкал Смиту в нос воротник своей изрядно потрепанной и кривой мантии. Этот жест ни о чём бы не сказал очень внимательному, а главное, зоркому Смиту, если бы Филч не провыл, трагично задыхаясь, будто Грейфрайерс Бобби на могиле хозяина:
- Чернила!.. Плеснула!.. Нарочно!.. Я не... Я не потерплю... Если я стар, это не значит, что...
Теперь Смит, наконец, понял: на воротнике у Филча красовалось громадное чернильное пятно. Девочка захныкала еще громче: лапища, сжимавшая ее несчастное, уже красное ухо явно принадлежала не немощному святому старцу, каким хотел в последнее время казаться Филч, ударившийся на закате дней земных в какую-то свою, одному ему понятную версию христианства (вероятно, это можно было по аналогии с Лютером назвать филчеанством или как-то так: Филч требовал милосердия, терпимости и братской любви по отношению к своей персоне, сам не собираясь выказывать их больше никому, оправдываясь пожилым возрастом). Смит узнал девочку: это была Алиса Лонгботтом, которая, на пару с Люси Уизли, очень рьяно работала на его занятиях в группе 6 курса и потому особенно ярко контрастировала с неимоверно раздражающей его Вэл Стоун, которая на последнем занятии, например, во время каждого ответа Алисы зачем-то пускала в нее бумажные самолетики.
- Мистер Филч, я уверен, что мисс Лонгботтом сделала это ненарочно... - с улыбкой, которая должна была быть умиротворяющей, начал Смит. Улыбка, тем не менее, не умиротворила Филча, который взвыл еще отчаяннее, чтобы, вероятно, показать, насколько велико его горе и страшен грех Алисы. - Хорошо-хорошо. Снимаю два очка с Хаффлпаффа. - После очередного рёва завхоза Смит поправился: - Хорошо, еще три очка, итого минус пять. - Филчу, однако, все было мало: он еще не отпускал многострадальное Алисино ухо и выжидающе смотрел ему в глаза с праведным гневом, написанном на лбу. - Ладно, - вздохнул Смит, сняв очки, чтобы не так отчетливо видеть Филча: в размытых тонах зрения минус 7 даже сварливый старик казался куда более приятным и почти симпатичным. В конце концов, лучше я, чем какая-нибудь мисс Уайлд, к которой неизбежно отправится Филч, не получив свою сатисфакцию. - Мисс Лонгботтом, приходите ко мне завтра на отработку, эээ, в шесть вечера. Вы не будете заняты? Вам удобно, ничего?
Собственно, именно эта сцена мгновенно всплыла у Смита в памяти, когда он обернулся, услышав чей-то голос у входной двери, которую распахнул, чтобы проветрить в кабинете, и увидел там Лонгботтом.
Он еле сдержался, чтобы не сказать вслух: "Ах да. Отработка. Трудно поверить, что кто-то вообще проходит у меня отработку. Так трудно, что даже я сам про это забыл".
Смит украдкой посмотрел на настенные часы, которые сам повесил тут недавно: с прозрачным циферблатом, под которым было отлично видно движение всех шестеренок - восхитительный танец, минималистичная иллюстрация всей сложности и красоты маггловской технической мысли. Часы показывали всего половину шестого.
- Нет, мисс Лонгботтом, вы очень пунктуальны, - ласково ответил Смит девочке, которая заметно нервничала, не считая вежливым комментировать и вообще как-то обращать внимание на ее ранний визит. Интересно, она переживает, недоумевая, что такого я могу заставить ее сделать? Поковыряться в розетке, починить микроволновку, зарегистрироваться в инстаграме? По правде же сказать, забыв об Алисиной отработке, Смит столь же радостно забыл придумать, чем наказанные студенты в принципе могли бы у него заниматься.
Первым было желание просто предложить Лонгботтом посидеть у него тихонько часа полтора и поделать свое домашнее задание, стараясь сильно ему не мешать. Потом, правда, появилась другая идея.
- Проходите, присаживайтесь, где вам удобно, - предложил Алисе Смит с дружелюбной улыбкой. - Вы не спешите? Я отпущу вас тогда, когда вам будет нужно, конечно. Задание у меня будет совсем несложное. Третьекурсники написали сегодня небольшой тест по истории компьютерных игр и приставок, и я был бы вам очень признателен, если бы бы помогли мне проверить  их работы. Ключи к тесту я вам дам, разумеется; там два варианта, в каждом по 20 коротких вопросов и небольшое эссе, про плюсы и минусы маггловских электронных игр. Думаю, для вас эта тема сложной не будет, вы ведь замечательно знаете предмет. Но если что-то подзабудете, или просто возникнут вопросы - задавайте, конечно, я с удовольствием вам отвечу.
Объясняя суть задания, Смит торопливо передавал Алисе, как-то испуганно присевшей за парту, работы и ключи к тестовым ответам. На самом деле он был против использования детского труда в любом виде, но такую возможность покончить с работой немного раньше - и даже, возможно, успеть пройтись с Митчем до Хогсмида - упустить не мог. Вдвоем с Алисой они могли бы справиться с этими тестами меньше, чем за час, и соблазн отдохнуть был чертовски велик.
- Вы будете чай? - спросил Смит, подходя к серванту и доставая оттуда свою треснутую кружку с залихватским капитаном Джеком Воробьем и еще одну чашку из сервиза Чарити Бербидж - почти единственного доказательства того, что погибшая давным-давно защитница прав магглорожденных когда-то вообще существовала. - Есть пакетики зеленого, черного и какого-то фруктового, я его еще не открывал. Могу попробовать сварить кофе, но не обещаю, что получится удобоваримо, - с ухмылкой обернулся он к наказанной. - Сладкого ничего, к сожалению, нет; могу предложить только сахар вприкуску. Будете?