RE:WIND |
|
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Время и место:
15 июня 1998 г., "Нора" и прилегающие территории.Действующие лица:
Гермиона Грэйнджер, Артур Уизли. Массовка Уизли-Поттеры и СоСобытия:
в преддверии самого ожидаемого события - своей свадьбы с Роном Уизли, Гермиона пребывает в отчаянии. Потому что самых родных людей - ее родителей, в этот день с ней не будет рядом.
Дорогие Уэнделл и Моника Вилкинс,
Привет, меня зовут Гермиона Джин Грейнджер, и сегодня у меня свадьба. Я выхожу замуж за моего друга, Рональда Уизли. Я рассказывала вам о нем и раньше, но, конечно, вы не помните этого...Привет, мама и папа. Как там в Австралии? Я надеюсь, что вам там нравится...
Недавно я побывала в лесу Дин. Он остался в точности таким, как я его запомнила, когда мы приходили туда вместе, и я была еще маленькой. Но, конечно, сейчас вы не признаете ни одного события из того дня.
Я очень скучаю по вам. Я очень сожалею, что все так вышло. Но я не знала другого способа, чтобы защитить вас.На сегодняшний день не существует известного способа вернуть воспоминания назад.
Я ужасно скучаю по вам. Если бы вы только были здесь, чтобы увидеть ту жизнь, которую я собираюсь начать.
Вы оба были фантастическими родителям, и мне очень жаль, что я многое скрыла от вас. Через несколько минут начнется моя свадьба. Я обещал себе, что вы будете здесь со мной в этот миг, и мне будет легче.. Но от этого стало бы только хуже. Поэтому я ограничиваюсь письмом, чтобы вы хотя бы в некоторой степени быть частью сегодняшнего дня.Не проходит и дня, поверьте, чтобы я не думала о вас, ребята.
Вы оба будете частью моей жизни, хотя я больше не часть вашей.
Спасибо вам за все, я люблю вас обоих.Навсегда ваша дочь,
Гермиона Джин Грейнджер.
Бедный Сычик, далеко ему придется лететь. Но лучше уж сделать что-то, чем потом всю жизнь мучиться из-за своего бездействия.
Если бы только знать наперед, чем придется расплачиваться за свои действия, чтобы спасти самых близких тебе людей. Но, даже зная, в какую боль это может привести потом, она все равно не изменила бы своему решению. Никогда им не изменяла.
Теплый летний ветер из открытого настежь окна тронул подол белого шелкового платья. Обернувшись, Гермиона замерла, увидев в зеркале на стене комнаты свое отражение. Невысокая девушка, заметно похудевшая от предсвадебных хлопот, упакованная и уложенная в нужных традициях: белый корсет и драпированная юбка, отделанные паетками; волосы, которые вопреки их природе уложили гладкими волнами. Чего-то не хватает – наверное фамильной диадемы, но Гермиона наотрез отказалась использовать ее. Гораздо приятнее использовать белые цветки чуть распустившихся бутонов кустовых роз. Проще, да, к тому же, не хотелось повторяться.
Она так ждала этого дня! Не верьте девчонке, которая не мечтает о дне своей свадьбы. Каждая думает о нем, представляет детали, думает о гостях, о свадебном торте, и, самое главное, о том, кому именно она в лицо скажет то заветное «да». Он должен быть таким необыкновенным, самым-самым и.. Да, что там говорить, в этом плане Гермиона считала себя самой счастливой на свете, потому что ее будущий муж олицетворял в себе все те качества, которые она хотела бы видеть в своем спутнике жизни. Вернее, даже не задумывалась, что именно. Гермиона просто любила Рона всем сердцем. Любила его искренность, непосредственность (которой всегда не хватало самой Грейнджер), готовность защищать ее не смотря ни на что.. Его веснушки, рассыпавшиеся по коже, и выгоревшие на солнце ресницы. Все просто, когда любишь, но как сложно им было это понять, как много времени потребовалось. Глупышки..
Но тоска - страшное чувство, способное омрачить своей тенью даже такое светлое событие, как свадьба. Да, вокруг былил= люди, которых язык не повернется назвать кощунственным словом «чужие»: друзья, с которыми они вместе прошли через огонь, воду и медные трубы – Гарри, Джинни, Невилл, Полумна, мистер и миссис Уизли, которые так оберегали Гермиону все это время, пытаясь заменить тех, кого в силу обстоятельств вернуть нельзя – маму и папу.
Страшно и больно быть сиротой. Еще больнее, если ты сирота при живых родителях.
Сегодня ей предстоит сделать шаг в новую жизнь. И Гермиона сделает его сама с гордо поднятой навстречу своей судьбе головой. Пройдет по красной дорожке, и нечего себя жалеть, что сделать это придется одной, не держа под руку своего отца, который бы от всего сердца радовался за свою дочку. Потому что на другом конце ее будет ждать самый любимый человек – Рон. И он возьмет ее за руки, и все печали улетучатся сами собой. Именно так действует на Гермиону его присутствие.
И все будет хорошо… А потом Гермиона обязательно отыщет способ как вернуть память родителям. И не важно, что еще ни один волшебник не додумался до того, как это сделать. Гермиону никогда не пугали трудности.
- Войдите, - неровным голосом ответила девушка на стук в дверь. – А, это вы, мистер Уизли. Да-да, мне следовало поторопиться, Джинни уже приходила от миссис Уизли. Я… Я уже спускаюсь.. – наспех смахнув подступившие к глазам слезы, сказалаона и обернулась к Артуру Уизли. У него такой добрый, рассеянный вид, почти как у мистера Грейнджера, когда тот первый раз увидел Косой переулок. И, не в сила больше сдерживать себя, Гермиона опустилась на краешек кровати и закрыла лицо руками, уже не заботясь о том, что это может повлиять на макияж не лучшим образом.
Рон Уизли начинал нервничать всё отчётливее - эта нервозность ощущалась даже в том, как он отчаянно мерил шагами пол прямо у лестницы, с которой должна была спуститься его дорогая невеста и почему-то никак не спускалась. Молли уже в пятый раз пыталась пригладить и без того прекрасно уложенные волосы младшего сына, но тот не обращал на попытки никакого внимания и остекленевшими глазами смотрел куда-то вперёд, до тех пор, как решительное прикосновение ладони Гарри к его плечу не вывело молодого человека из транса. Гарри мягко, но бескомпромиссно, потянул Рона немного в сторону - выйти на залитую солнцем лужайку, где и должна была состояться церемония, чтобы тот медленно, но верно, занимал уже отведённое жениху место да заодно вдохнул свежего и такого отрезвляющего воздуха полной грудью. Джинни, вскоре присоединившаяся к ним, тихонько шепнула ребятам, что Гермиона почти готова и скоро появится и попыталась своим чутким взглядом подбодрить, казалось бы, окончательно спятевшего от волнения брата. Гарри уж точно мог понять эти его чувства - свадебный переполох и все мысли, которые роились в голове по этому поводу - как всё это было близко и понятно. Когда лицо Рона по цвету сравнялось с простынёй, Гарри заметил пробирающегося к лестнице Артура Уизли и, на секунду оставив лучшего друга и любимую, подбежал к мужчине, наскоро, своим не самым аккуратным из всех существующих почерков, накарябал записку для так бессовестно припоздняющей невесты. Да уж, хорошо бы сейчас ему придётся завести Рону приободряющую волынку - напоминание о том, как Гермиона на святочный балл собиралась часа три, не меньше, но только учитывая, что на этот балл она пришла вовсе не с Роном, делать этого точно не стоило.
...Короткий, ненавязчивый стук в дверь заставил мисс пока ещё Грэнджер взять себя в руки и позволить войти страждущему её узреть несколько дрогнувшим голосом. Но это ведь вполне объяснимо - не каждый день у девушки случается свадьба. Артур Уизли, маячивший на пороге, хотел было спросить, готова ли Гермиона вступить в новое светлое будущее или же ей, возможно, чем-то помочь или же что-то нужно, как она вдруг закрыла ладонями лицо и заплакала - вовсе не так, как это было бы, если бы слёзы вызваны свадебным напряжёнием. Нет, очень тихо и горько, так трогательно, что у Артура сердце готово было порваться теперь. Не его она здесь хотела бы видеть. Не в его глаза смотреть. Ей нужен был рядом тот взрослый мужчина, которого всегда, с самого детства, она звала - папа. Артур моментально преодолел небольное разделяющее их расстояние и, присев рядом с Гермионой, мягко привлёк её к себе и обнял, очень заботливо и по-отчечески. А затем, решительно отведя от её всё равно очаровательного, хоть и заплаканного личика, ладошки, взял их в свои - большие, тёплые и словно бы успокаивающие, немного печально ей улыбнувшись, но взяв за благо выдать интонацией Джорджа, -
Так-так. Девушка, а вы случайно не видели здесь мою невестку? С такой красивой улыбкой на лице? Вы даже чем-то на неё походите.
Конечно, наверное, сейчас глупо было советовать Герми не вешать нос и говорить какие-то приободряющие слова, это не была ситуация, которой можно было переболеть, так что Артур просто забавно подцепил пальцем чуть-чуть раскраснешийся носик невестки и протянул ей нарытую в вездесущем кармане салфетку - предмет его гордости и настойчивых попыток скрыть от жены, что та была до последней молекулы маггловской. Впрочем, очередное напоминание о сей стороне жизни вряд ли сейчас способно Гермиону развеселить. Артур взял куда более серьёзный тон, немножно нахмурившись и с огромным пониманием глядя Герми в глаза, не выпуская её хрупких пальчиков из своей руки, а другой протягивая ей записку от Гарри, -
Гермиона, послушай меня, милая. Я прекрасно понимаю, что вызвало твой расстройство. У тут к тебе в качестве совы и уже почти что родственника. Вот, держи.
"Гермиона, не вздумай плакать - это я уже привык, а Рон, наверное, впадёт в панику - а он и так, бедняга, уже чуть было не порвал от напряжения свой фрак, стоит весь бледный, хуже чем после того матча на квиддиче, и уже раза три мне заявил, что ты, как благоразумная девушка, точно передумала. В общем, если ты не хочешь, чтобы я положил конец твоей меланхолии и поднялся за тобой, то ты давай, спускайся. Твои родители не увидят, как ты выходишь замуж, как ты счастлива. Возможно, даже не увидят, как вырастут ваши с Роном дети. Но благодаря тому, что ты сделала, Герм, ваши дети вырастут. И как бы ты не страдала по родителям, благодаря всему они у тебя есть.
Твой друг сегодня и всегда Г.П."
Прежде чем вы с Роном скрепите ваши чувства узами брака, я бы хотел сказать тебе кое-что. Гермиона... я знаю, что ты горюешь о родителях - это нормально, было бы дико, будь оно иначе. И мне действительно очень жаль, что они не могут быть с тобой в такой важный день и что мы не можем сейчас и немедленно это как-то исправить. Но одно я знаю точно - ты не должна себя винить в том, что стёрла их воспоминания. Если бы ты этого не сделала, вероятно, они бы были убиты. Ты поступила очень благородно. Родители всегда любили и защищали тебя, а теперь, ты такая взрослая, мудрая дочь, защитила их. Ты спасла им жизнь. И они бы гордились твоей смекалкой и твоим подвигом, Гермиона. Я ни минуты не сомневаюсь в этом.
Он сделал небольшую паузу, всё также мягко улыбаясь ей губами и глазами. Он прекрасно помнил Грэнджеров так, словно это было вчера. Как они опасливо, но с некоторой степенью любопытства, оглядывались по сторонам в косом переулке, как они не позволяли дочери исправлять зубы с помощью магии, потому, что были зубными врачами, как Гермиона была похожа на свою миловидную маму, как её отец охотно ввязался в беседу с Артуром о штепселях и самолётах. Ему действительно было так жаль, что теперь они не помнили ничего этого. И - совершенно не помнили своей дочери, словно её и не было в их памяти никогда. Однако тот, кто стал тому огромной виной, поплатился сполна. И Артур был невероятно горд, что его родной сын и Гермиона приняли в этом самое активное участие. Он ласково провёл ладонью по её несколько влажной от слезинок щеке, стараясь не затронуть идеально уложенную причёску, которая сама по себе была произведением искусства.
Тебя невозможно любить только за то, что ты - дочь. В тебе есть столько всего, что может полюбиться. Ты очень добрая, у тебя чистая и горячая душа. Ты готова делать многое не для себя, а для других. Эти качества не сравнятся ни с каким золотом. И даже если твои мама и папа никогда не смогут вспомнить, что же связывало вас, уверен, они смогут впустить в своё сердце девушку, которая так сильно любит их, и которую они, узнав, будут стремиться узнать заново.
Артур приободряюще подмигнул Гермионе, уже куда более решительно. Он смотрел на неё с немым, застывшим в глазах восхищением. Наверное, именно такими глазами смотрел бы её родной отец в этот миг, и ему казалось будто он украл этот взгляд. Но ничего не поделаешь - жизнь вообще сложная штука. Но она выглядела так замечательно, так свежо в этом невероятно красивом, без лишней мишуры, платье, подчёркивающем её юное изящество, с этой ошеломительно красивой причёской. Артур был рад, что Гермиона решила не надевать ту диадему, которая сияла на Флёр в день е свадьбы с Биллом. Ему казалось, вся эта дань традициям уже отжила своё, и каждый должен выбрать сам то, что по душе. И то, что твою душу отражает.
Ты невероятно красивая.
Эти слова сорвались с языка и обратились в голос. Артур смотрел на неё и никак не мог наглядеться. И вот теперь и в глазах Артура Уизли отчётливо стояли слёзы. Ему было немного неловко, что его слёзы совсем не печальны, скорее - наоборот. Это их день, это день молодых, и сегодня он чувствует, что проживал эту жизнь точно не зря.
Я знаю, мы с Молли не сможем заменить тебе родителей, но мы и не стремимся это сделать. Мы - ещё одна твой семья, не вместо, а - рядом. И ты нам - всё равно что дочь. Мы очень любим тебя, Гермиона. И для меня сегодняшний день - один из самых знаменательных и счастливых на свете.
- Неееет.. Здесь нет ни..никого с красивыми у..улыбками! Только одна заплаканная дуреха... - Вперемешку с всхлипываниями гнусавым от слез голосом ответила девушка, и только после того, как теплые поглаживания по голове начали оказывать на нее успокаивающее действие, оторвала ладони от лица.
- Это все как-то неправильно, мистер Уизли! Все должно было быть совсем не так! Я должна была уже давно стоять внизу и радоваться своему счастью, а не сидеть тут и упиваться своим горем! Самое ужасное, что я действительно счастлива, я люблю Рона и хочу стать его женой, но мне мешает радоваться этому то, что мои родители даже не догадываются о моем существовании. Это.. это так не справедливо..
Конечно, только Артуру Уизли с его бесконечной добротой могло повезти нарваться на такой объемный словесный поток на тему справедливости из уст мисс Грейнджер, да еще паре-тройке человек, которые отказались в свое время вступать в общество свободы домовых эльфов. В том числе и Гарри с Роном. Им, пожалуй, пришлось даже потяжелее, чем мистеру Уизли, ведь их Гермиона не оставляла в покое месяцами. Девушке в принципе не свойственно было такое откровение со взрослыми людьми,в том числе и с родителями жениха, однако ситуация и эмоциональное напряжение взяли свое. Так, что первые минуты Гермиона в прямом смысле не могла заткнуться, в чем ей незаменимо помог сам Артур, вовремя взяв девушку за руки и тем самым заставив замолчать и перестать размахивать руками. Гермиона, поймав наконец эту словесную паузу, благодарно улыбнулась Артуру Уизли, и с несколько озадаченным видом развернув записку, оказавшуюся у нее в ладони, пробежала по ней глазами. Легкий выдох – это всего лишь Гарри, даже гадать не надо, его с Роном почерки она отличит из сотни других – столько исправленных ее конспектов за 6 лет учебы в Хогвартсе. Дорогой Гарри, как Гермиона была благодарна ему в эту минуту! И он, несмотря на то, что Грэйнджер на протяжении всей подготовки к свадьбе пребывала, мягко выражаясь, в панике от вероятного отсутствия родителей на торжестве и, что уж там, последующие неизвестно-сколько-лет, уже успела всем порядком надоесть своей хандрой. А он сумел-таки в присущей ему немногословной манере яснее других вдолбить очевидное. А именно, что хватит уже быть эгоисткой, и что хотя это и ее свадьба, но праздник это не только ее, но и Рона тоже. А он, бедный, уже места себе не находит, и думает, что Гермиона сомневается в своем намерении выходить за него замуж.. Ну уж нет, не дождется такого счастья!
- Бедный Рон, он думает, что я передумала, представляете? – Усмехнувшись, Гермиона смахнула слезы со щеки и покачала головой. Хотя мистеру Уизли состояние сына была известно не понаслышке – как-никак, только что виделись внизу. Слушая то, что говорит мистер Уизли, девушка просто не могла какое-то время поднять на него глаза во избежание нового потопа. Ведь слова его были словно бальзам на душу, и сам мистер Уизли такой добрый, такой родной ее сердцу человек, что остаться равнодушной к нему в эту минуту было просто невозможно. А потому Гермиона просто продолжила тихо вытирать слезы платком, который Артур ей весьма своевременно предложил.
-Спасибо, мистер Уизли. Но только я не буду искать их до того, как найдется способ возвращения памяти. Просто, я боюсь не выдержать их непонимающего взгляда, не узнающего меня. Я не хочу тк, я не смогу им объяснить вот так сходу, не смогу заставить их сразу полюбить меня снова. Лучше подождать. К ожиданиям я уже начала привыкать.. Вот, я думаю, я могу спускаться. – Придирчивый взгляд в зеркало – глаза уже не такие красные, макияж не поплыл. Нельзя допустить, чтобы потом все думали, что она действительно не хотела этой свадьбы и даже клятву говорила со слезами на глазах!
- Да, конечно, это только нервы, и я немного потеряла ход времени, уже давно пора начинать.. Прошу прощения, мистер Уизли, вам ведь приходится занимать гостей все это время. - Последний раз Гермиона расправила драпировку платья, под взглядом мистера Уизли, после чего, сделав к нему шаг, как-то робко и неуверенно подняла на него глаза, в какой-то мере считая некорректным предлагать то, что хотела. - Мистер Уизли, такой семьи, как ваша, достоин далеко не каждый. Вы одни из самых добрейших людей, которых я когда-либо встречала. Спасибо вам за все, что вы для меня делаете, я правда, очень вам благодарна. Не обращайте внимания на все то, что я здесь устроила. Я на самом деле счастлива. Для меня честь стать частью вашей семьи и… Хотя вы и представляете сторону жениха, мне бы хотелось вас кое о чем попросить, если вам не будет это в тягость.. Вы не поведете меня к алтарю? Я сначала хотела пойти одна, но… Это было бы лучшим подарком от вас к нашей с Роном свадьбе. – Гермиона со свойственной ей деликатностью, но неколебимой уверенностью в глазах смотрела на мистера Уизли в ожидании ответа. Конечно, она могла попросить и кого-нибудь другого, для соблюдения формальностей, скажем Билла, или Чарли по правилу старшинства. Гарри был уже забит своей ролью шафера Рона, а потому особых кандидатур не оставалось. Но мистера Уизли Гермиона хотела видеть рядом с собой, потому что именно он помог ей в этот трудный момент, и во многие предыдущие. И если он откажется, то тут Гермиона уже точно пойдет к алтарю одна, и точка.
Скажу тебе по секрету, дорогая невестка, что мой сын просто с ума сходит от заплаканных дурёх. Главное, не подавай виду, что я сдал тебе Рона с потрохами.
Артур, проговорив всё это заговорческим тоном шутника - затейника, сейчас до безобразие олицетворял собой того, от кого перенял, казалось бы, всё это, единственный оставшийся в живых близнец - Джордж. Однако, в глазах его плескалось совсем другое, ещё пока не свойственное его сыну выражение - отеческое тепло, которое приходит лишь по мере осознания, что ты - отец. Артур начал осознавать, когда Билл закончил школу. Он, конечно, подбадривал сейчас Гермиону, в то время, как Гарри пытался спасти ситуацию и не дать Рону окончательно впасть в панику. А ведь Рону тоже было непросто. Их семья всегда была очень дружной, все праздники они проводили вместе - по мере сил и возможности. Чарли, который давно жил за границей, даже и думать не смел, чтобы не приехать на свадьбу брата, но до сих пор рыжим Уизли тяжело было видеть одного Джорджа, без своего вечного спутника и под руку с девушкой, которая раньше ходила рядом с Фредом. Рону не хватало своего весёлого брата, Артур даже не сомневался, потому, что теперь в их семье словно не хватало какого-то важного звена, и эта прореха до конца не затянется никогда. Однако, было что-то важное, трепетное, ценное в том, что происходило сейчас, в тех новых узах, которыми обрастала прошлая боль, в тех новых связях, которые нужно было ценить. Однажды у Рона и Гермионы появятся дети, однажды дети будут у Джорджа и Анджелины и, кто знает, может быть в их улыбке будет вполне узнаваемая потерянная где-то в пространстве частица улыбки Фреда Уизли, погибшего за то, чтобы будущее было у других. Однако, Артур никогда не желал Гермиона понять его горе. Это страшно - терять своих родителей, но терять своего ребёнка - это не просто трагедия. Это противоречит самой природе человека.
Несправедливо, Гермиона. Но тут уж ничего не поделать. Если мы будем искать справедливости в каждом прожитом дне, тогда лучше не начинать жизнь, потому, что тогда не придётся и умирать. Но твой настрой понятен. Знаешь, мне напомнило это о совсем другой свадьбе - Джеймса и Лили. Джеймс тогда был мрачнее тучи, и по его лицу очень сложно было сказать, что он собрался на свадьбу, а не на похороны. А ведь все знали, как сильно он любит свою невесту, как долго ждал этого дня. И тогда он сказал мне, что больше всего на свете хотел бы, чтобы его родители были живы. Пусть где-то здесь, на этой планете, пусть не рядом с ним, он не готов был лишиться их в столь юном возрасте. И ты не готова, но, поверь мне, к этому подготовиться просто невозможно. И в двадцать, и в шестдесят - одинаково больно. Но ты благоразумная девочка, и ты сможешь сама встать на ноги. Тем более, чем мы с Молли тебе не помощники? А главное, сегодня тебя должна греть та мысль, что твои мама и папа живее всех живых. У тебя ведь не было выбора получить их сегодня на свадьбу. У тебя был только выбор лишиться их и оплакивать, зная, что они запомнили тебя, как свою дочь, или дать им шанс на новую жизнь. Ты сделала этот выбор, и я уверен, что ты не жалеешь о нём.
Старикам, древним, как сам Артур, простительна подобная меланхолия. Не самое лучшее воспоминание для столь светлого дня? Возможно, но, порой, чтобы оклематься и понять, что не надо рыдать над тем, что у тебя нет ботинок, нужно вспомнить о том, что у кого-то нет ног и научиться радостно принимать подарки судьбы. Такие, как брак с самым любимым человеком на свете. Ведь Гермиона так долго ждала того, что у них с Роном будут отношения, так долго ждала, что Рон решится сделать ей предложение, изнывала. Но, очень часто, получив что-то для себя значимое, мы пугаемся и принимаемся искать внутренние отговорки. Очень часто мы боимся быть счастливыми. Но это важно просто отпустить свои горести, дать им на время прогуляться в гордом одиночестве и поверить в то, что стыдиться своего счастья не стоит. Ему же казалось, что Гермионе было неудобно за то, что она на самом деле рада предстоящему торжеству, в то время как просто обязана быть в печали. Но ведь её родители бы первые сказали дочке, как та не права. И улыбнулись бы.
Уверен, Рон так не думает, а просто накручивает себя. Мужчинам нравится быть параноикам и везде видеть какие-то немыслимые знаки. Если ты, например, опрокинешь на себя бокал шампанского, он точно решит, что ты запачкала платье, чтобы отделаться от него. Но в глубине души он понимает, что никогда ещё не был так счастлив. Правда, я не уверен, что у Гарри хватит успокоительных слов для своего друга, если мы останемся здесь ещё на пару суток. Впрочем, если ты хочешь, то будем сидеть здесь хоть до скончания века и никому не откроем. Забаррикадируем дверь и будем есть вон те вполне удобоваримые хлопья. Но, если честно, признаюсь, на праздничном столе можно развернуться куда больше.
Очередное подбадривающее подмигивание – и Артур уже очень даже споро помогает Гермионе разгладить небольшую помятость на платье и ласково проводит кончиком пальцем под её веком, чтобы стереть небольшой конфуз макияжа, вызванный недавним всплеском эмоций, когда она отходит от зеркала. А затем Гермиона говорит то, что заставляет его немного сдержанно, чтобы скрыть внутреннюю грусть за то, что не её папа сейчас здесь, с ней рядом, улыбнуться. И снова эта не по годам мудрая, но такая ещё наивная девочка пытается быть хорошей для близких. Пытается не бередить.
Что же, это достойное решение, Гермиона. Позволь старику проявить слабость и чистосердечно признаться - я тобой горжусь. Мы найдём этот способ. Хватит уже невзгод на наш век, я уверен, всё ещё образуется, так что будем смотреть позитивно в будущее, ради и которого была заварушка всех прошлых лет.
Артур приободряющее похлопал Гермиону по плечу, ведя себя, возможно, слегка не характерно для адекватно взрослого человека, но слишком хорошо он сейчас понимал, что Гермиона в каждом мужчине за сорок сейчас глазами ищет своего отца, и так расстраивается, что не находит.
Конечно, не каждый! Попробовал бы Рон подменить нам невестку! Я ему сразу сказал, что, замахнувшись на тебя, он поднял планку так высоко, что теперь ему никуда не деться.
Артур шутливо погрозил пальцу в сторону окна, за которым, там, внизу, изнемогал от нетерпения Рон. А дальше пришло время глазам мистера Уизли увлажниться от того налёта трогательности, которым были пропитаны слова Гермионы. И где-то там, сейчас, наверное, её отец пьёт чай, и с большой любовью смотрит на свою жену. В то время, как их дочь, о существовании которой они не знают, ждёт их, по – прежнему ждёт, в своём прекрасном платье невесты, такая естественная, такая настоящая, такая Гермиона. Но ведь Артур и вправду не хотел, чтобы девушка отчаивалась – у неё ведь ещё всё впереди. И даже новое знакомство с родителями, что, согласитесь, удаётся пережить не каждому.
Я как раз хотел предложить тебе то же самое, моя девочка. Это будет огромная радость и честь для старика. Может, я и представляю сторону жениха, но мы с Молли не только женим нашего сына, но и выдаём замуж дорогую нам девочку. Заглянуть в будущее невозможно, но я попробую, потому, что не сомневаюсь - сейчас я счастлив не меньше, чем буду, когда Гарри решится сделать предложение Джинни. Я в этом глубоко убеждён.
Артур старался, чтобы его голос не дрожал, но почти сразу привлёк Гермиону к себе и мягко поцеловал в висок и макушку. Чтобы уже в следующую минуту решительно заложить её ладошку себе под руку и отворить дверь в новую и доселе неизведанную, но уже столь желанную, для неё жизнь в белом цвете.
