Рождество - не лучшее время чтобы выяснять отношения. А письма - не лучшее для этого средство. Но иного способа ответить на пришедшее вчера вечером письмо родителей Арни не знал. А ответить хотелось, более того, хотелось спросить, с чего это его отец решил помянуть прошлое и настоятельно советовал ему не общатся с "этими Поттерами" и особенно - "с этим твоим Альбусом". Вывод напрашивался один - папину дочку Штефи чем-то обидели, и папуля, как обычно, рассердился. Арни это понять мог, и даже прощал такие заскоки родни, но вот практически приказа прекратить яшкатся с Поттером стерпеть не мог. Впрочем, письмо, которое он сочинял добрую половину вечера, было вполне себе вежливым, выдержаным в удивленно-недоумевающем стиле.
Вот Арнольд и взбирался на совятню, зябко кутаясь в плащ и сжимая в руке свиток с письмом. К его немалому удивлению, в совятне уже кто-то был. И занимался он весьма странным делом.
Арни замер на пороге, немного понаблюдав, потом осторожно подошел поближе.
- Доброе утро, Лори. Чем занят?
Арни принялся высматривать сову попризентабельнее.

Арни успел неплохо изучить Лори, чтобы не сильно ожидать ответа. Уж если Скамандер чем-то увлечен, до него не достучатся никому. Поэтому Финниган только усмехнулся, услышав филосовский вопрос приятеля, старательно подзывая языком жесков приглянувшуюся ему неясыть. Которую, впрочем, вспугнули. Арни проводил птицу, поспешно ретировавшуюся от шумного Кени на верхний ярус, тоскливым взглядом. Нового кандидата в письмоносцы не находилось, поэтому пришлось обернутся к виновнику птичьей паники.
- С Рождеством. Да так, просто рискую поругаться с отцом. Ему чем-то пришелся не по вкусу Ал.
Лори можно было со спокойным сердцем любые тайны. Не потому, что он могила и слова не проронит, но даже если разболтает, его слова вряд ли кто воспримет всерьез - милые странности, за которые Скаламандеров любил и ненавидел (кто как) весь Хогвартс, уже вошли в пословицу. Вообщем, идеальный утренний собеседник для подьема настроения. Изрядно подгаженого истерикой отца.

И она была замечена! Удивительно, просто удивительно! Значит, как говорит ее папа, Арчибальд Арнольд Мэтью Бэзил Уинстон Бенджамин Леннелл Джордж Рональд Мьюз, и правда иногда бывает полезно подходить к людям вплотную и задавать им вопросы или говорить с ними громко, а не шептать из далекого уголка свои чуточку безумные вопросы. Папу надо слушать, - говорила мама, а потом, когда папа выходил из комнаты, тихо сообщала Клио, что «имеющий уши да услышит» и тот, кто захочет, всегда поймет ее чудное солнечное дитя. И для этого вовсе не обязательно орать в лицо.
- Какой замечательный попугай, Лори, - тихо и заинтересованно отметила Клио. – И бубенчики так звенят. Надо мне папочке и мамочке сказать, чтобы они Леденцу тоже бубенчики подвесили к лапкам. Это же так чудесно.
Удивительно, но ее речь, совершенно без выражения произнесенная еле шепчущим голосом, была полна такого замечательного восторга и восхищения, что это, хоть и не слышалось, но отчетливо чувствовалось, прямо-таки витало в воздухе сладким маревом, дымкой из слов.
- Ива? – эхом повторила девочка за Арнольдом, который в данный момент изволил осторожно отстраниться от подарка Лоркана, после чего ей пришлось качнуться к нему в сторону, последовав за его движением, и, разумеется, едва не упав. – Мы с ней говорили... Она сказала, что хочет, чтобы у нее на ветках выросли опоссумы. Представляешь?! Вот я бы никогда не додумалась... Она такая чудесная и добрая. Она хотела, чтобы опоссумы были зелеными, как листики, и она бы грела их на солнышке, а кормились бы они жучками, которые по ней ползают и очень ей мешают... Знаешь, как это ужасно – когда по тебе ползают жучки? Бэээ... – Клио скривилась, всем своим видом демонстрируя, как это мерзко и как она понимает несчастную Иву.
А Лоркану... Лоркану же подарили чего-то! Ух ты! В то время, как Арни медленно отсупал с поля боя, Клио радостно взвизгнула и рванулась к мальчику, а вернее, к йо-йо в его руках. Выдернула, размотала – криво, и поэтому обратно йо-йо возвращаться не пожелало. Но счастью Клио не было предела.
- Ииии, Лооооори, какая штукаааа! Оно такое разноцветное! Полосатое, ииии! Как опоссумы! Оно похоже на ёжика! Лори, какие у тебя потрясающие родители! А где это – Карду? А чем они там занимаются? Иии, как интереснооо!

- Надо спросить профессора Лонгботтома, может, он предумает, как помочь Иве, пока на ней не поселились оппосумы... - Улыбнулся Арни, наблюдая за веселой парочкой, явно находящейся на одной волне, - Может, у Ивы и настроение тогда улучшится...
Настроение, с утра бывшее практически испорченым, медленно но верно настраивалось на Рождество.
Арни осторожно приблизился и, стараясь соблюдать все меры предосторожности, и присмотрелся к "уснувшей" игрушке, улыбнулся.
- Клио, дерни немного вверх, она смотается, - осторожно подсказал он девушке и повернулся к Лори. Глаза его загорелись неподдельным интересом, - Белая мокрица? А чем она интересна? И не могла же она просто вымереть! Наверняка еще осталась...
Кажется, это Рождество будет веселым....

Какой все-таки хороший праздник - Рождество. Все эти сласти, конфеты, печеньки, представления, карнавалы, ночи с ожиданием, ёлки, Санта-Клаусы, снег, звезды... И так хорошо встречать Рождество всей семьей, не так ли? Еще минут пять назад Клио искренне жалела, что один из ее родителей хотя бы не работает в Хогвартсе - ведь без ее любимых мамочки и папочки на свете так скучно жить... А вот теперь, едва встретив веселого Лори и смешного Арни, девочка вдруг поняла, что, похоже, праздник в Хогвартсе будет гораздо веселее, смешнее и ярче. И, пожалуй, отложится в ее памяти на всю жизнь.
- Прости-прости-прости меня, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, бедный-бедный-бедный Арни-Арни-Аааарни, - скороговоркой пробормотала Клио и, стряхнув белый и холодный снег с волос и лба мальчика, встав на цыпочки, поцеловала его в ушибленное, как ей показалось, место. - У собачки не боли, у кошечки не боли, ни у кого не боли, и у Арни тоже не боли, потому что он самое разумное животное.
Так же внезапно, как она чмокнула мальчишку в лоб, она отскочила от него и начала кружиться по совятне в неритмичном, бессмысленном, но очень милом и ярком танце, напевая что-то веселое на "ля-ля-ля". Колготки крутились, порхали в глаза у наблюдающих, туфли с небольшими каблуками полетели прочь и чуть не попали по несчастным совам, вынужденным оставаться на месте. Круги, которые наматывала Клио, становились все безумнее и бессмысленнее, а девочка уже хохотала, кричала на срывающихся нотах свою не менее бессмысленную песню, и голова у нее кружилась от постоянных неуклюжих кульбитов.
- Трататата...! трататата...! ляляляляляляляяяя!... Девчоооонки полюбиииили не меняяяяя... Девчооооонки полюбиииили трактори... тьфу, гармониииистаааа! Тра! татара! тарара! Замечательная песня, Лори! Смотри, а дальше?! Из бутыыылки, чем ты меня облила, выпровождая из доооома, на дорогу, где только опоссумы в глюках являются всеееем, в глюююках являются всееееем... таратаратарарааа..... А!
На последней ноты у бедняжки страшно закружилась голова, и она благополучно повалилась на руки своему сильному и отважному Лори, у которого хватило мыслей не ронять и без того ударенную головой девушку на пол.
- Лори. - Неожиданная центрифуга мыслей останавливается в ее голове и в голубые глаза приходит осмысление просходящего. - Арни. Сегодня Рождество, Мерлинова зубочистка! Такой чудный день! В этот день все должны любить друг друга! Лори, я тебя люблю! Вот честно, ужасно люблю! И тебя, Арни! И тебя, маленький сычик! - Клио с умильной улыбкой вскочила с поддерживающих ее рук Лоркана, -  кажется, вовремя - бедный мальчик, похоже, уже позеленел от тяжести - и подскочила к одному из крошечных сычей, нахохлившихся на насесте. Он сразу бросил свою надменную осанку и закурлыкал в ответ добродушной девочке. - И тебя солнце, я люблю! - Девочка подбежала к окну и, высунувшись наружу, закричала с распростертыми к небу руками: - Небо! Земля! Ветер! Мир, мир, огромный мир, я обожаю тебя, спасибо, господи, за то, что ты создал его! И пусть никто никогда не разрушит его, боже, дай нам только сил сохранить его таким, каким он должен быть! Ха-ха-ха-ха-ха!
Может, какой-нибудь пафосный слизеринец, стоящий внизу лестницы в совятню, фыркнул, заржал и ушел. но сердце маленькой героини было таким чистым, а смех ее - таким заливистым, что люди, которые понимали прелесть этого мира даже в крошечной, незначительной мере, не могли не улыбнуться ее спонтанному и такому прекрасному счастью.

Арнольд с какой-то невменяемой улыбкой смотрел на танец Клио Мьюз.  ...у Арни тоже не боли, потому что он самое разумное животное. Наверное, это лучший комплимент, который он слышал в жизни. Просто потому, что так искренне и совершенно не обидно не могло звучать больше ничто.
А ушибленный лоб и вправду перестал болеть...
К танцу Клио присоединился Лори, где-то в паре метров от наблюдавшего за феерией Арнольда пролетела одна из туфель девушки, а парень продолжал с улыбкой смотреть за беззаботной и счастливой парочкой, и сам становился счастливым от одной только причастности к происходящему.
Финниган кивнул на предложение Лори и огляделся в поисках туфлей. Рядом же где-то была... А!
Выцепив одну из обувок мисс Мьюз из под досок насеста, Арнольд помахал ей над головой, привлекая внимание хозяйки туфельки. То, что на его мантию в результате манипуляции налипли перья, парня совершенно не смущала.
- Одна пропажа нашлась! Мисс Золушка, не изволите ли примерить?..