Секунды складываются в минуты, а минуты в часы. Дни летят вперед, и им нет счета. Два часа или неделя? Какая разница, если мир, который я знала, перестал быть таким. Монотонность сменяющих друг друга действий не дает прочувствовать ощущение времени. Оно замерло, или пугающе быстро несется вперед? Мне важно это? Нет, совсем нет. Я застряла в том дне, когда голосом, который сама не узнала, ответила «да».
С виду как будто ничего не изменилось. Птицы поют по утрам, по небу медленно плывут облака. Я отворачиваю голову, чтобы не видеть, как нежно-розовый цвет рассвета проникает в комнату, как начинается очередной день, похожий на вчерашний, день, которым я потеряла счет и которую ночь лежу без сна. Темнота обнажает души, открывает тщательно спрятанным эмоциям путь на свободу, но даже эмоций, слез, боли, уже как будто нет, есть только паутина, в которой я запуталась и замерла под постоянным взглядом ее хозяина паука.
Этот взгляд вспоминается мне первым, когда я думаю о дне, что раз за разом проживаю теперь уже в мыслях, ища лазейки, которые могла бы предусмотреть, но все еще не вижу ни одной. Абсолютная уверенность и превосходство над сидящей напротив мной, непоколебимое ощущение вседозволенности, позволяющей решать судьбы, разменивая людей, словно пешки. Я всегда была лишь досадной обузой Ллойду, но смела верить в то, что слишком незначительна, что, стоит мне переступить порог этого дома раз и навсегда, информация обо мне тут же будет стерта из его памяти как что-то совсем неважное. Теперь я знаю, ненужных людей для него не бывает, и каждого он может использовать, когда настанет момент. Но одно дело я. А ведь с другой стороны Артур, его старший сын.
Я помню, что была максимально корректна. Благодарила за такое доверие, говорила, что понимаю, как это важно, но… Но Ллойд рассмеялся, как будто в жизни не слышал более забавной шутки. Оказалось, что цель была совсем в другом, и никакого доверия, никакой оказанной чести здесь нет. Мезальянс. Женившись на мне, Артур лишит себя права наследования статуса главы семьи Фоули. Даже тогда я сказала, что это неважно. Что ни я, ни Артур все равно не согласимся на эти условия, и ни на какие другие. И тогда на стол передо мной легло зеркало. Зеркальце с витиеватой рамкой и ручкой, старое, таким, должно быть, пользовались еще в начале прошлого века. Потемневшее стекло с пятном патины, покрытая налетом бронза. И комната в отражении, но другая. А потом руки, которые я тут же узнала, держащие пузырек, проносящие его над чашкой утреннего кофе. Помню, как я замолчала на полуслове, как смотрела и хотела отвернуться или хотя бы зажмурить глаза, но не могла. Наверное, тогда на меня накинули первую нить паутины, я почувствовала, как она сжимает меня, приковывает к месту. Мои руки задрожали, и, когда я, наконец, отвела взгляд и посмотрела на своего мучителя, то и встретилась глазами с взглядом, который вспоминаю до сих пор.
Потом был другой взгляд, и если взгляд паука я могу выдерживать, могу вглядываться ему в лицо в надежде увидеть хоть один намек на слабость, то тот взгляд, стоит вспомнить, обжигает меня до сих пор, и это почти физически больно, особенно, понимая, что моя боль не сравнится с болью того, кто так на меня смотрел. Об этом я стараюсь совсем не думать, но разве можно хоть на минуту забыть о том, кто так долго был всем моим миром, моей жизнью и моей мечтой, от которого я раз и навсегда должна отказаться. Не просто отказаться – убедить его в том, что так я сама и решила. Что я так хочу. Кажется, это не так уж сложно. Улыбка, смех и полное игнорирование Вейна. Нет, он не верит с первой секунды, он хочет во всем разобраться. Если я услышу хоть слово, знаю, моя легенда тут же разобьется в прах. Мне нужно его опередить, и я тянусь за помощью к Артуру, целуя его как раз после объявления о нашей помолвке. Это не я, я не могу так поступать. Но я так поступаю.
Идет время. Сегодня с Артуром мы встречаемся по пути к комнате, где нас ждет Морриган.
- Думаю, разговор будет не из легких. Если можно обмануть кого-то таким спектаклем, то точно не ее, да? Уверена, она ни на секунду не поверила в то, что увидела и услышала. Просто она знает и нас, и вашего отца.
Я останавливаюсь около двери.
- Но я совершенно не представляю, что ей сказать.
Растерянно улыбаюсь. Мой будущий муж. Вот так вот, оказывается, оборачивается моя жизнь.
- Ладно, идем. Пусть будет сложно, но мне важно услышать, что скажет Морриган. Она не станет скрашивать правду, делая ее приятней. Кому еще здесь можно доверять, кроме нее?
Мы вместе проходим внутрь. Мора, ожидая нас, танцует со свечой в руках.
- Вас стоит поздравить?
Да, нас можно поздравить с тем, что мы попались, оба. Провести Мору не так легко. И я рада, что хоть кто-то не верит во всю чушь, что случилась с того злополучного дня. Кажется, я могу хоть немного ослабить контроль за собой именно сейчас и здесь – в компании людей, которые знают всю правду. Сажусь туда, куда мне указали. Снова делаю то, что от меня хотят, но, какая мне уже разница?
Вижу, что была права - это не будет простой беседой. Мора делает то, что мог бы сделать и Вейн – хочет выяснить истину. Ниточка паутины, которая меня держит, предупреждающе натягивается – не говори слишком много, не раскрой всю правду. Иначе паук немедленно каким-то шестым чувством узнает, и наказание не заставит себя ждать. Вейн уехал, но тайна его живет. На миг передо мной на столе призрачное зеркало с пятном патины.
А в моей руке уже настоящая роза. Шипы впиваются в ладонь, и видение тает, я возвращаюсь сюда, в реальный мир. Глупая муха, дрыгающая крылышками, только сильнее путающаяся в сетях. Стоит замереть, и внимание паука ослабнет. В природе это работает так.
Наблюдаю за тем, как вторая роза, белая, окрашивается моей кровью и отправляется Артуру в петлицу. Бутоньерка, красивый свадебный атрибут. Только кровь все меняет. Мора говорит. Она хочет, чтобы мы вспомнили, кто мы. Но разве мы забывали? Отвожу взгляд от кузины и смотрю на Артура.
Сказать?
- Мы не защищаем себя, потому что не можем по-другому. Твой отец не играет без козырей, он собирает самый сильный расклад. Ему есть, что поставить перед нами, чтобы мы выбрали его сторону, отказавшись от своей. Ты же не думаешь, что мне приятна роль, которая мне выпала? Но я не одна. Да и я здесь, снова, только инструмент, чтобы подставить Артура. И от этого мне хуже вдвойне.
Встречаюсь глазами с Артуром, и мне приходит в голову, что я до сих пор не сделала одну важную вещь.
- Прости меня за это. Никогда не предполагала, что дойдет до такого. Я всегда думала, что ваш отец терпит меня в своем доме лишь по просьбе вашей матери, и, стоит мне закончить школу, как он забудет обо мне. Я и предположить не могла, что меня могут использовать против тебя, Артур. Я никогда не хотела принести тебе беду.
Мора злится, и это понятно. Знаю, что она любит нас, и ей еще меньше нашего нравится то, что она перед собой видит. Но она не знает всей картины. А тайна – не моя, чтобы я могла ее раскрыть.
- Я не дам ему покуситься на твою свободу, Мора. Хватит и нас двоих, не хочу видеть тебя на своем месте. И я не собираюсь останавливать тебя, действуй, если уверена. Если знаешь, как. Если тебе будет нужна моя помощь, я всегда помогу.
Я смотрю на цветы рядом с собой, слыша, как меня называют королевой роз. Королева роз и королева шипов – два понятия, исходящие от одного, но несущие разный смысл. Сломанные цветы на полу возле кресла, где сидит Артур, рассыпавшиеся лепестки красной розы у моих ног. Отбрасываю их носком туфли и смотрю на свою руку. Маленькие ранки от шипов еще кровоточат, и они еще будут напоминать о себе еще какое-то время. Красные лепестки, будто капли крови на полу.
Мора не побоится действовать решительно. Она не станет отодвигать от себя то, что покажется ей неприятным, она разделается с этим, чтобы раз и навсегда прекратить существование угрозы, даже если придется идти на жертвы. Она не станет вязнуть в паутине, ожидая появление паука. Она рассечет нити, разрушит ровный узор, но добьется своего.
- Ты убьешь за меня, братец?
Слова обжигают, где-то внутри появляется звоночек обиды. Разве я сделала выбор не для того, чтобы защитить того, кого я люблю? Разве меня не стоит брать в расчет, даже зная это? Вопрос Морриган к Артуру заставляет вскинуть голову.
- Не списывайте меня со счетов раньше времени.
Я поднимаюсь с места и прохожу по лепесткам, уже не замечая их, к камину, сажусь рядом с кузиной и беру ее ладонь, не задумываясь о том, что у меня испачканы руки. Пока лишь в моей крови.
- Если ты знаешь, что можно сделать, скажи. Поверь мне, я уже столько раз прокрутила в голове день разговора с твоим отцом, что, если бы могла увидеть для себя лазейку, уже бы увидела. Но я не могу ее найти, сколько ни стараюсь. Ты знаешь его с другой стороны, помоги.
