Нильс чувствовал себя на подъёме. Как де приятно было вот так брести по хрустящим под ногами веткам, вдали от своего дома настолько, насколько этим можно было бы обеспокоить родителей, если бы эти родители замечали их с братом существование. Отца они оба не видели всю последнюю неделю, упорно не понимая, почему они должны были укладываться в свои постели по этому непонятно кем изобретённому расписанию, вместо того, чтобы получить возможность дождаться его в кресле гостиной. Мама горела на работе не хуже его, а Нилу просто не хватало того, чтобы она мягко провела рукой по его волосам на ночь и шепнула "сынок". Ему не хватало того, что она не готовила им пироги - даже не важно, что у неё получилось бы, ему просто нужно было это внимание не меньше воздуха. Они с братом даже сказки себе научились читать, потому, что у них не было выбора. Мама сказала, что это просто работа, что со временем наверняка они с папой смогут больше времени проводить дома с детьми, правда слегка забывая о том, что к тому времени дети давно уже вырастут. Так что святую истину - расчитывай только на себя - Нильс Мартин Нотт усвоил со своих юных лет. Ему нравилось делать то, что родители бы не оценили, ему отчаянно хотелось привлечь к себе их внимание, сделать что-то настолько ужасное, чтобы они схватились за голову и бросили свои дела хотя бы для того, чтобы устроить ему великую порку. Этот бунтарский дух поднимался в нём суровым непониманием, почему то немногое время, которое он мог бы проводить с родителями, как нормальный ребёнок, он вынужден был тратить на какие-то совершенно бесполезные занятия, свойственные аристократической элите - чтобы, видимо, маме не пришлось краснеть за него, когда они отправлялись на вечерний чай к друзьям или дяде, чтобы он точно знал, какой из многочисленных приборов использовать первым, какой первой из старых дам следует отвесить комплимент посочнее и когда бужет удобно отбыть из гостей, чтобы никого не оскорбить этим и не задерживать. От этих совершенно неинтересных ему знаний раскалывалась голова, но Нильс Мартин к своим девяти начинал понимать, что демонстрации не приводят ни к чему путному - сколько раз он пытался что-то сказать про симпатии Воландеморту просто для того, чтобы посмотреть на реакцию предков, когда он со своим спокойным удовлетворённым лицом говорил, что в его годы Том Реддл, очевидно, уже неплохо управлял мнениями волшебников и что он уверен, что сможет его переплюнуть. Ему нравилось шокировать, даже странным образом он будто напрашивался на то, чтобы вызывать отвращение. Когда как-то раз, за воскресным обедом, отец между делом поинтересовался друзьями детей, Даррелл и Нил в тот же вечер сбегали в одну отдалённую деревушку, которая по недоразумению называлась городом, и обзавелись таким приятелем, который вряд ли бы понравился предкам - его звали Энди и он был самым что ни на есть магглом. Впрочем, вскоре дети стали питать к нему что-то наподобии добрых чувств - он был мальчиком сноровистым и сообразительным, любящим проводить досуг не хуже них - будучи старше ребят на три года, он мог открыть им что-то такое, чего сами близнецы и не ведали, он даже приучил их баловаться сигаретами и очень смеялся, когда Нильс едва не зажохнулся от дыма и спросил, что это за гадость. Энди был хулиганом, неправильным и совершенно испорченным, и Нильсу это особенно нравилось. Они бегали на спор на старое кладбище, и он пугал их страшилками, что если в ночь, в полнолуние, услышать заупокойный хор, раздающийся словно бы из старой церкви - это к верной гибели. Нильс рядом с ним старался храбриться, хотя иногда его пробирало, и он ощущал, как муражки невольно бегут по рукам. И вот сегодня они снова делали что-то совсем уж запретное - брели в тот лес, который в маггловской деревеньке носил название проклятого - каждый месяц там пропадали люди. Даже обычно скептически ухмыляющийся Энди как будто притих - он уже вёл себя с близнецами не так расслабленно и настороженно - потому, что вчера, сидя у костра и перекидываясь в картишки, Дар и Нил, недолго думая, решили открыть ему Америку и рассказали, что они - будущие колдуны. Энди им, как казалось, совсем не поверил и одарил заливистым смехом и просьбой придумать что-нибудь пооригинальнее. И, на их счастье, наверное, у них ещё не было волшебных палочек и тем более умения с ними обращаться, чтобы наглядно продемонстрировать ему это. И теперь, шествуя в глубь этого леса, краски постепенно стекали с лица Энди всё больше и Нильс, пристально взглянув в глаза брата, почему-то начал ощущать инстинктивное беспокойство - не из-за леса. Из-за их дружка Энди, который так озирался, словно кого-то здесь ждал.

Нильс потерянно и как-то бесцельно перебирал ногами, не понимая, зачем вообще это делает, и брёл вперёд и всё больше и больше отображал на своём холёном бледном лице недовольство - Энди, конечно, не мог знать этого наверняка, а вот Дару не составит труда прочитать брата - это всего лишь камуфляж, за которым скрывается беспокойство. Нильс был довольно безбашенным, но безбашенным всегда обдуманно - то есть он мог пойти в логово к самому страшному чудовищу на свете, если б в пасти этого чудовища валялся какой-нибудь камень, который он увидел в журнале и решил, что он нужен ему. Просто так он туда бы не попёрся, и когда смысла в риске Нильс Нотт не видел, этот риск начинал немного действовать ему на нервы. Его брат явно был немного не в своей тарелке, но особо Дар не волновался по этому поводу - да, случались такие моменты в их жизни, когда Нилу казалось, что Дар старше его на несколько лет. Дар взрослел и формировался быстрее брата, он его обгонял. Он, казалось, проще относится к отлучкам родителей, в то время, как Нила это травмировало. И он постоянно пытался показать себя как-то особенно. Чтобы его брат не думал, что Нил какая-нибудь размазня. Но он чувствовал, что держать в узде свои эмоции ему гораздо сложнее, чем брату, и это неимоверно выводило Нильса из себя. Но сейчас, в этом лесу, на него снизошёл какой-то совершенно непонятного свойства необъяснимый страх, от которого нельзя было просто взять и отмахнуться. Он нервно сглотнул и подавил желание тронуть брата за плечо и прочто сказать ему, что у него какое-то паршивое предчувствие. Нильс всегда старался выглядеть храбро рядом с Дарреллом и не мог позволить себе просто сказать "да не хочу я туда идти". Хотя нет, пожалуй, что мог. На слабо его вообще было развести почти нереально, но ему было проще пойти с Даром, чем оставлять его на попечении этого Энди, который хоть и был немногим старше, но особой сообразительностью не отличался и уж точно не знал, что иногда его взешенный и невозмутимый брат переходит какой-то ограничитель, когда его вовремя надо притормозить. Нильс вздохнул, чувствуя каждой клеткой пронизывающий холодом воздух. Нил не был трусом или смельчаком - он был нормальным, адекватным и довольно любознательным ребёнком своих лет. Он не мучал животных и не ставил на них эксперименты. Если бы он знал, что очень скоро этот факт изменится, как и многое другое. Что цена за то, что больше его не будет трогать чрезмерная работа родителей будет чересчур высока.
Вы чего издеваетесь надо мной? Один нудит, второй вообще ошалел. Да какого чёрта я вообще сюда с вами попёрся?
Да уж,если кто здесь нудил, так это Нил. И самым гадким было то, что он говорил сейчас только затем, чтобы не молчать. Чтобы перебивать этот противный хруст листьев под ногами, который напоминал ему хруст человеческих костей. Хотя почему напоминал? Под ногами вдруг нарисовалось что-то мягкое, противно скользкое, и он опустил на свою обувь недовольный мрачный взгляд - и тут глаза его расширились. Он был совсем ещё мальчишкой, который не каждый день натыкался на оторванную руку с рваной раной, из которой всё ещё замедленно вытекала красная субстанция. Он не заорал, просто резко затормозил и убрал перепачканную кровью ступню с этой уже явно не нужной её владельцу конечностью. И тут он увидел нечто, мелькнувшее в темноте между деревьями - и это что-то ему не понравилось. Он слегка отстал от Энди с Дарреллом, но тут его брат, словно спиной ощутив  что Нил хочет что-то сказать, обернулся.
Ребята, значит так, без лишних вопросов разворачиваемся и валим. Мой острый глаз узрел кое-кого, с кем нам навряд ли стоит встречаться.
Он сказал это негромко но, казалось, дважды повторять не собирался. Пусть Дар его засмеёт или что угодно, пусть Энди состроит свою брезгливую усмешку, но он утащит их отсюда далеко и надолго, даже если придётся подталкивать обоих под зад. Но тут Энди резко преградил им дорогу своими довольно внушительными плечами и проговорил совсем не то, что Нилу приятно было услышать, -
Нет, вы никуда не пойдёте. Вы останетесь здесь. И бежать вам некуда.
Голос Энди звучал холодно, хотя плечи его уже отчётливо ходили ходуном - и теперь Нил понимал почему - по той простой причине, что Энди знал, с чем им придётся столкнуться. И встал, как вкопанный, не в силах оторвать взгляда от мрачной приближающейся фигуры. Дар определённо был расторопнее брата, решив объяснить Энди как не надо поступать с Ноттами, однако, в этот момент Нил потерял фигуру из вида, уже не обращая внимания на перепалку Энди и брата. И не зря - почти тут же его потянула какая-то неведомая сила, больно приложив о землю так, что теперь он ощущал всю степень её сырости от недавнено проливного дождя. Нил видел омерзительные хваткие когти, удерживающие его всё в том же положении, а вот Дар мог разглядеть существо куда лучше его. Энди затрепетал всем телом, сделавшись практически бесцветным и едва держась на ногах от напряжения. Он говорил еле слышно так, что завывание ветра и то было сильнее.
Я привёл Вам замену, как и обещал. Вы ведь отпустите мою семью? Вы отпустите меня? Я приведу Вам ещё, столько, сколько захотите. Они волшебники. Правда.
Существо рассмеялось совершенно окаянным и пронизывающем душу хохотом. Оно было похоже на человека, который по какому-то недоразумению совсем одичал. Его годами нечёсанные патлы прикрывали верхнюю часть лица небрежной чёлкой, а его омерзительный рот расплылся в зловещей животной ухмылке - обнажив жёлтые острые зубы, покрытые чем-то подозрительно напоминающим кровь. Роста он был внушительного и москулист, удерживая Нила стальной хваткой, однако, как-то странно сутулился, словно привык передвигаться не так, как обычно это делает человек. Изо рта Нила помимо воли вырвался протяжный стон, когда существо вдовило его глубже в землю, чувствуя, как жалобно захрустели все его внутренности вместе с хребтом. За холомом медленно, словно наслаждаясь этой ночью, выползала луна, освещая лицо человека и заливая весь окружающий пейзаж мертвенно - бледным светом.

Нил, отмолчавшись некоторое время, преодолевал раздражение, поднимающееся в душе и вызванное словами брата. Особенно неприятно ему было из-за того, что Дар огрызнулся ему при чужом человеке, тем самым опустив Нила ниже плинтуса, детям свойственно драматизировать. Но, уже через пару минут, наблюдая краем глаза за братом, он отметил, что тот надут не меньше его, и на душе полегчало. Не даром они близнецы, так и зеркалят друг друга. Он примирительно подтолкнул брата плечом, и почти сразу же мир перевернулся. Нил оказался распластанным по грязной земле, в первую секунду, услышав противный и громкий хруст, решив, что может сказать прощая своему позвоночнику, но, по всей видимости, это была ветка какого-то дерева. Краем уха он слышал возню Дара и Энди, ещё не сообразив, что этот маггл решил подставить Ноттов. Когда всё вокруг ослепила вспышка света, Нильс, не без помощи брата, кое-как собрал ноги в руки, и, закусив губу от ноющей боле в руке, придерживая предплечье, ринулся вместе с Даром, так сказать, на выход. Но в этот момент Энди схватил Даррелла за щиколотку, заставляя замедлить ход и едва не свалиться. Палочка от неожиданности вылетела у того из рук и закатилась куда-то в темноту, а монстр приближался, противно облизнувшись. У Нила было большое желание стать великаном и запулить в желудок этого создания предателя маггла. Все были бы довольны. Но тут монстр, подняв свою когтистую лапу, провёл ею в паре миллиметров рядом с ногой Дара, даже, кажется, слегка задев её, спасибо, хоть не укусил. Наконец, Нил нащупал палочку и ринулся вперёд.
Только подойди к моему брату, и это будет последнее, что ты сделаешь. Adhaereo.
Задние лапы чудовища прилипли к земле, правда, сила заклинания не позволила их там удержать, поэтому получилось что-то вроде того, как если бы он прикрепился к жвачке, и, с противным звуком, пытался высвободиться из неё, довольно успешно. Тем временем, Энди вцепился в волосы Нильсу, а тот изо всех сил молотил его, чем придётся, в тот момент, когда Даррелл запрыгнул тому на спину, Нил уже остервенело принялся душить предателя, надеясь, что у того надолго пропадёт желание когда-либо ещё предложить им прогулку. Долго развлекаться им не пришлось, нужно было сматываться дальше, в сторону дома, где чары защитили бы их от проникновения чужого в их семейное гнездо, уж отец постарался. Когда они было подумали, что унесли ноги, монстр снова схватил Дара, и взгляд его не предвещал ничего хорошего. В порыве ярости, страха, злости и всего, что только может чувствовать загнанный мальчик, столкнувшись с чудовищем, Нильс изо всех сил швырнул камень, целясь в глаз недооборотню.
Эй, ты, недоносок, я здесь.
Тот, издав утробный предупреждающий рык, оставил в покое Даррелла, намереваясь разорвать Нильса на куски. Всё, что успел сделать Нильс, не особенно соображая, так это перекинуть палочку брату. Они должны были выбраться из перелелки, но, если это светило только одному, то Нильс собирался быть эгоистом. Что означало, что он не планировал наблюдать за тем, как этот гад разрывает на куски Даррелла. Пусть уж лучше его. Если есть, за кого умереть, то за своего близнеца, который, он смел надеяться, ещё натворит гадостей за них обоих. Нильс в состоянии ужаса закрыл глаза, вообразив, что вот, сейчас, чудовище снесёт ему полголовы, а мозги растекутся по дереву. Интересно, когда Дар, весь потрёпанный, вернётся домой, предки заметят, что детей стало меньше на одного? Или просто спросят его, как прошёл день, для проформы. Жаль только, что не удалось придушить этого мерзкого маггла, но, Нил не сомневался, что Даррелл ещё накостыляет тому, хотя, не сказать, что это мысль приободрила его.